Читать книгу - "Границы памяти - Ян Кириллов"

Далее шёл мелодичный женский голос.

«Пластинка номер один. Запись номер один. Меня зовут Фред Берроу. Я родился в Торонто 21 ноября 2000 года. Мои родители погибли в пожаре в ночь на четвёртое апреля…»

Фреда затрясло, будто по нервам прошёлся электрический разряд. Упав на пол, он зажал уши ладонями и заорал:

— Выключи это!!! Выключи!!!

— Тебе больно, — нависла над ним Лиза. — Мне было так же больно. По моему телу пускали настоящий, а не воображаемый ток. А теперь представь себе, каково мне было, когда я всё это узнала?

— Я не хочу это слышать!!!

Одна из служительниц Культа забежала в комнату и, сжалившись, выключила граммофон, однако Лиза схватила ту за руку.

— Нет! Пусть слушает. Пусть он знает.

— Довольно! Он всё уже понял.

Прошло несколько минут, прежде чем Фред осмелился оторвать руки от ушей. Сев на кровать, он отдышался, и только после этого согласился выслушать мачеху.

— Ты не захотел прослушать записи до конца. А ведь ты не осилил и минуты первой из шестнадцати пластинок.

— Я слушал это дерьмо достаточно. Вот только не помню, когда.

— Конечно не помнишь. Эти записи шли напрямую в твоё подсознание.

— Просто перескажи мне их содержимое, — понимая, что это будет почти так же больно, Фред напрягся и сжал кулаки.

— Первая запись рассказывает твою правдивую биографию. А вот дальше начинается программа.

— Что ещё за бл…ская программа?

— О твоей прошлой жизни. Об Инкриме, шестигранной башне, завоеваниях, о Великой Межмировой войне, из который ты, точнее, якобы ты, вышел победителем. О других мирах и расах, хшайсах, «железных пчёлах», о Кадонийской кампании, Миенхоте, предательстве, саркофаге, трёх империях и прочем, прочем, прочем.

— И зачем всё это?

— Ты — фальшивка, Фредди. Ты — проект Фернандо Эстремадуры. Ложный Саундар.

— Быть того не может. Зачем вы тогда стирали меня?

— Как нарисовать картину без ластика? Мы сформировали тебя таким, каков ты сейчас.

— Для чего?!

— Для того чтобы внедрить тебя в Культ. Сделать тебя ломехузой, что разрушит муравейник изнутри.

— Бред какой-то, — Фред схватился за голову.

— Трудно это принять. Но такова горькая правда, Фред.

— Значит, я — не Инкрим? А это Фернандо мне внушил? — слёзы наворачивались на глазах, но Фред упорно их сдерживал.

— Вся твоя жизнь — проект Фернандо.

— Я в это не верю!

— Зато охотно поверил Марку. А почему, дорогой? Потому что он говорил то, что тебе приятно?

Соскочив с кровати, он схватил граммофон и расколошматил его об пол.

— Вон отсюда! Я не хочу тебя видеть! Ни здесь, ни в этом городе, ни в этом мире!

— Фредди-Фредди, — покачала головой Лиза. — Ты ведь так и не понял, что я на твоей стороне, — она протянула кисти рук, исполосованные красными ссадинами. — Вот что оставил мне этот подонок руками своей шавки Оливера Мэдисона, — она опустила руки на колени. — Я хочу помочь тебе начать новую жизнь. Если бы я была на стороне Фернандо, разве бы я дала тебе прослушать пластинки?

— Так ты сбежала.

Лиза рассказала историю побега, не утаив и то, с кем она покинула минус шестой.

— Это Генрих открыл тебе Тоннель?

— Да. Если ты доверяешь Генриху, доверяешь Марку, то доверься и мне.

— Меня всю жизнь только и делали, что обманывали. Почему я должен верить сейчас?

— Потому что у тебя нет другого выбора. Либо со мной, либо остаёшься в Культе, а это люди принципиальные. Они не щадят никого, кто посягает на их веру.

— Я хочу поговорить с хозяйкой. Позови сюда Варавит.

— Фред, не делай глупостей! Думаешь, тебе удастся их убедить?

— Думаю, да.

— Зря потратишь время. Культ не оставляет в живых предателей.

— А с чего ты взяла, что я хочу убедить их оставить меня в живых?

Во дворе уже всё было готово. То, что Берроу принял за гимнастику, оказалось подготовкой казни. Посреди двора, где раньше был открытый душ, стоял вкопанный в землю столб. На высоте около метра от земли служители прибили небольшую перекладину, круглую в поперечнике, видимо, для верёвки, и такую же на высоте щиколоток. У основания столба вкопали множество булыжников, чтобы основание не получилось подрыть ногой.

Фред не сопротивлялся. Он позволил плотно привязать себе руки и ноги.

— Прекратите! — закричала Лиза, но её никто не слушал. — Фред, я не знаю, что ты задумал, но это зашло чересчур далеко!

— Мама, — неожиданно сказал Берроу, глядя мачехе в глаза.

Жалость и надежда отобразились на лице Лизы.

«Неужели он назвал меня мамой? За столько-то лет».

Но Фред продолжил:

— Встречай меня на небесах.

Тут