Читать книгу - "Царь нигилистов – 5 - Наталья Львовна Точильникова"

— Это слуги, — сказал Кропоткин. — Крестьяне по-другому себя держат.

— Может быть, — проговорил Саша. — Как ты относишься к тому, чтобы быть представленным моей матушке?

— Мы немного знакомы, — сказал Кропоткин.

— Давно?

— Это было в Москве, и мне шёл восьмой год. Московское дворянство подготовило для Николая Первого грандиозный костюмированный бал. Моя мачеха была очень дружна с супругой генерала Назимова, который потом стал виленским генерал-губернатором. Назимова должна была изображать персидскую царицу, а её восьмилетний сын — персидского царевича. Но накануне бала он заболел, и она решила, что его заменит кто-то из нас с моим старшим братом Сашей. Костюм царевича оказался мал брату и пришёлся как раз впору мне.

На балу Мария Александровна взяла меня под свое покровительство. Она усадила меня рядом с собою на высокий бархатный стул. Мне потом рассказывали, что я скоро заснул, положив голову ей на колени, а она не вставала с места во все время бала.

— У меня замечательная матушка, — улыбнулся Саша.

— Потом, уже в корпусе, я несколько раз был при дворе, на больших выходах, но не уверен, что она меня помнит.

— Я, наверное, тебя тоже видел, не мог не видеть, но не запомнил. Ты же не декламировал при мне «Фауста» в оригинале.

Вернулся Митя и объявил…

Глава 24

— Государыня императрица будет рада видеть на ужине князя Кропоткина!

— Пошли, Петь! — сказал Саша.

И проводил будущего анархиста в купольную столовую.

Присутствовала мама́ с двумя фрейлинами: Жуковской и Тютчевой, Никса с Рихтером, Володька и даже Алёша. Машу с Серёжей Тютчева, видимо, оставила с помощницей.

Долгорукову матушка без папа́ избегала приглашать к столу. По понятным причинам.

— Мама́! Это князь Петр Алексеевич Кропоткин, — представил Саша. — Первый ученик четвертого класса Пажеского корпуса.

— А я вас помню, — улыбнулась мама́ и протянула руку для поцелуя, — ещё мальчиком, вы сопровождали Назимову на Московском балу. Потом вы у нас были на выходах.

— Да, Ваше Императорское Величество! — кивнул Кропоткин.

Галантно поклонился и поцеловал руку мама́.

С Никсой Кропоткин оказался знаком.

— Я был несколько раз в Пажеском корпусе, — объяснил брат. — На уроках Сухонина.

— Ну, вот! — сказал Саша. — Почему меня туда не звали?

— Потому что сначала для тебя это было бы слишком трудно, а потом слушком легко, — объяснил Никса, — причём переход от первого ко второму произошёл так быстро, что никто не успел опомниться.

— Анна Фёдоровна Тютчева, — представилась Тютчева.

Кропоткин слегка склонил голову и щёлкнул каблуками.

— Дочка Тютчева, — прокомментировал Саша, — с которой дискутировать о политике почти также увлекательно, как с Герценом, но совершенно в другую степь.

— Александра Васильевна Жуковская, — представилась Саша.

Князь ответил своим военным полупоклоном.

— Дочь Жуковского, — сказал Саша, — которой я обязан всем лучшим, что есть в моём немецком.

Все сели за стол, и лакеи пододвинули стулья.

— Петя рассказал мне совершенно жуткую вещь, — сказал Саша. — В Пажеском корпусе за малейшую провинность воспитанников сажают в карцер, на хлеб и воду, без книг и письменных принадлежностей, без свечей, а это не гауптвахта Зимнего, а маленькая абсолютно темная комната без окон. Мне и на гауптвахте-то было тяжеловато с окном, свечами, Библией и нормальной едой. А они юные совсем, мало кому больше двадцати. Мне кажется такие явления должны уйти из нашей жизни. Кто у нас за это отвечает?

— Генерал-майор Путята, — сказала мама́. — Помощник начальника Главного Штаба по Военно-Учебным заведениям.

— А кому он подчиняется?

— Военному министру Сухозанету, — ответила мама́. — Но давай я лучше сама поговорю об этом с твоим отцом.

— Хорошо, — сказал Саша.

— Я не жаловался, Ваше Императорское Величество, — заметил Кропоткин.

— Петь, не о тебе речь, — заметил Саша, — а об общем принципе.

— Но вообще ты… вы правы, Александр Александрович.

— Анна Фёдоровна, — обратился Саша к Тютчевой, — мы с Петром Алексеевичем собираемся буквари для нашей народной школы покупать. Какой лучше?

Мама́ про последнюю Сашину затею знала и относилась, как ни странно, вполне сочувственно. Впрочем, она знала не всё.

— «Азбука с картинками для прилежных детей» Генкель, — сказала Тютчева, — я учу Сережу по ней.

— А для взрослых нет? — спросил Саша.

Тютчева пожала плечами.

Саша вздохнул.

— Ладно в магазине поинтересуемся. Сколько она стоит?

— Тридцать копеек, — отчиталась Тютчева.

— Оптимистично, — сказал Саша. — Потянем.

— А сколько их может понадобится? — спросил Кропоткин.

На этот раз пожал плечами Саша.

— Думаю, будет видно, как по заводам побегаем.

— Вам надо познакомиться с Ушинским, — предложила мама́. — Может быть, что-то посоветует, у него много мыслей о педагогике.

Фамилию «Ушинский» Саша помнил из будущего по книжкам для младшего школьного возраста.

— Он сейчас инспектор классов в Смольном институте, — добавила императрица.

— Петр Алексеевич, как насчёт визита в Институт благородных девиц? — поинтересовался Саша у Кропоткина.

Будущий анархист улыбнулся.

— Ничего не имею против.

— Когда Ушинский будет готов нас принять? — спросил Саша. — В субботу сможет?

— Я ему напишу, — сказала мама́.

— Тогда завтра по заводам, в пятницу — в книжный, в субботу — в Смольный, в воскресенье — открываем школу, — резюмировал Саша.

— Хорошо, — кивнула мама́. — По заводам, думаю, вас Лабзин проводит.

— Это мой учитель механики, — объяснил Саша для Кропоткина.

— У Пети есть учитель немецкого Беккер, — сказал Саша. — Он его очень хвалит. Можно мне к нему на уроки походить в Пажеский корпус? Вдруг это будет эффективнее, чем Вендт?

Мама́ глубоко задумалась.

— Карл Андреевич отлично говорит по-русски, — поддержал Кропоткин.

— Никса ходил на уроки к Сухонину, — сказал Саша.

— Хорошо, — согласилась мама́.

В тот же вечер Саша написал Нобелю, Путилову и Чижову с просьбой рассказать рабочим про воскресную школу и написать знакомым промышленникам, что вот есть такое и хорошо бы сказать рабочим.

А в четверг вечером Саша на пару с Кропоткиным в сопровождении Лабзина отправились в путешествие по казённым заводам.

Начали с Александровского литейно-механического завода, куда Лабзин давно обещал устроить экскурсию. В последние годы