Читать книгу - "Темный пакт - Сергей Извольский"

Закон фонаря, кстати, о котором говорил Степа французам, для меня здесь не действует. Был бы одет по-другому, сработало бы — а в одежде городских охотников я уже совсем не гость в нижнем городе. Но спина у меня пустая — эмблема группировки отсутствует, так что одной опасностью меньше.

Размышлял я обо всем этом в ожидании поезда, стоя на платформе монорельсовой дороги, куда меня довезли рейнджеры. Легкий ветерок с шелестом нес по перрону мусор, поскрипывала частично оторванная металлическая табличка с названием станции. Электронное табло здесь уже давно не горело — лишняя трата энергии.

Людей на платформе было немного. В основном человеческий мусор; полностью опустившиеся люди — те, которым недоступен даже вирт. Они и были большей частью клиентами лавки с веществами. От меня старались держаться подальше — наверняка многие видели на чем именно я приехал к платформе.

Прежде чем расстаться, с Халидом мы еще выпили чаю, обсуждая нюансы дела Уэлча-Шиманской, и вышел от него я под прибытие поезда — движение по монорельсу было бесперебойным, по расписанию. Так что не успел даже утомится ожиданием на перроне, как вдали раздался громкий гудок, а через миг платформа осветилась ярким лучом прожектора прибывающего состава.

Распахнулись автоматические двери, и я зашел в заплеванный вагон с разрисованными стенами. Несколько стекол разбито, осколки рассыпаны по полу. Сегодня уже разбили — потому что в депо обычно поезда приводили в порядок.

В вагоне народа, как и на перроне, также было немного. Но мое появление не осталось без внимания — я сразу почувствовал направленные на себя взгляды. Оборачиваться пока не стал. Прошел немного в другую сторону — от чужих агрессивно-заинтересованных глаз, и только устроившись на сиденье, осмотрелся.

«Эгей, красавчик! Очень рада тебя видеть!»

Мое — и Олега, знание французского ограничивалось стандартным набором фраз типа «паркуа па» и «экскьюзе муа, же му си пердю». Личного терминала с переводчиком больше не было, поэтому понять из услышанного ничего не смог. Но хотел бы верить, что массивная — в обхвате как три меня, черная женщина лет двадцати произнесла именно это. Хотел бы верить, но не получалось — даже без эмпатии чувствовалось, что меня только что оскорбили.

Слова знойной — как по размеру, так и по яркой цветастой одежде дамы поддержало трое спутников. Один из них поднялся, даже сделал шаг вперед. И остановился, наткнувшись на мой изучающий взгляд.

Нашивка на куртке в виде головы человека-леопарда, понизу голубой флаг с тонкой горизонтальной черной полосой. Бечуаналенд, колония Великобритании на юге Африки — подсказала память Олега. Бичи, если по-русски — цветные представители небольшой диаспоры, занявшей никому не нужные трущобы остатков гетто, в которых раньше обитали отторгнутые Европой черные мигранты. За этой частью города — выселками даже, Олег не следил. Но думаю, бичи стремительно набирают силу, раз уже в такой малом количестве катаются по Южным. Или просто именно эти четверо слишком безрассудно отважные для живого мира, и скоро мир это исправит.

Знойная черная женщина между тем вновь что-то сказала, и снова по-французски. Я присмотрелся к ней — юная, огромная, громкая, напористая. Пока говорит, бичи помалкивают. Свита — догадался я, притом нанятая — потому что эти три гаврика переселенцы из британской колонии, а мадам говорит на французском. Кстати, она вполне может быть и американкой — к примеру, из Нового Орлеана, в котором совсем недавно наводили порядок после наводнения и последующей потери управления над городом.

Разбираться в нюансах нового мира — отличных от моего старого, было невероятно интересно. Впрочем, ситуация явно требовала пристального внимания — на ноги поднялись остальные спутники мадам. Всем видом при этом показывая, что готовы проверить меня на крепость, а мои карманы на наличие денежных средств.

Я мог на русском попросить вести себя прилично, приведя пару дежурных аргументов о нормах и правилах поведения в городе — и тем самым полностью купировать чужой интерес. Мог достать пистолет и демонстративно проверить наличие патрона в стволе — с тем же эффектом.

Не сделал ни того, ни другого. Наоборот, я отвел взгляд.

В дикой природе самцам горилл нельзя смотреть в глаза — они интуитивно чувствуют соперника и могут сорваться в агрессию. Здесь, в нижнем городе, отвести взгляд наоборот — как приговор.

Со стороны агрессивно-шумной компании словно тумблер отщелкнули — послышались крики, смешавшиеся в громкий визгливый гомон, в котором мадам голосила на французском, а ее спутники перешли на африкаанс. Ну да, свита при хозяйке на английском говорить не смеет, а знаний французского явно не хватает.

Довершая список нелепых поступков, я встал и торопливо двинулся в другой вагон. Позади словно стая гиен взвыла — «свита» устремилась за мной. Не оглядываясь, я вжал голову в плечи, а с новым воем ускорился.

Вихрем пробежав по составу — межвагонных дверей не было, и весь поезд можно было пройти насквозь, я уткнулся в переднее панорамное стекло. Поезд беспилотный, монорельс на высокий опорах, вид снизу красивый — что сразу не сел сюда, столько всего прекрасного упустил.

Затормозив, врезавшись плечом в толстое стекло, развернулся к ухающим преследователям уже с пистолетом в руке.

— Еще шаг и стреляю! — громко крикнул я.

Меня не услышали. Или услышали, но не поняли. Или услышали, поняли, но просто не успели остановиться — охотнику всегда сложно понять, что он стал дичью.

Грохот выстрелов наполнил вагон, отражаясь эхом от стен и мешаясь со звоном падающих гильз. Запахло порохом, а чуть позже весь окружающий шум перекрыл истошный болезненный вой на одной ноте.

Первого бича остановил исполнив стрельбу по-мозамбикски, второй получил дабл-тап в грудь, а третий преследователь — уже контролируемую пару. Первый и третий, рухнув на пол, признаков жизни не подавали, а вот второй отползал — отклячив зад, он уткнулся лицом в грязный пол, и с воем передвигался как сломанная гусеница, обреченно елозя ногами.

Семь патронов. Непозволительная и нерациональная роскошь расхода боеприпасов. Да, конечно работает аксиома «если стреляешь один раз, стреляй и второй — чтоб наверняка», но умений и подготовки Олега хватило бы на и три выстрела, чтобы сразу вывести из строя всех бичей.

Я сейчас в реальном времени «вспомнил» свои умения. Стрельба по-мозамбикски, несмотря на схожесть названием с гангста стилем по-сомалийски, технически сложный элемент практики. Для начала останавливающий дабл-тап, он же «бам-бам», в корпус, и сразу после третий контрольный, в голову. Или в уязвимую шею — при наличии закрытого шлема. Второй бич получил дабл-тап в грудь, без контрольного. Но сам по себе идеальный сдвоенный выстрел — сложнейший элемент. Олег владел им прекрасно — так что выпущенные первые пять пуль сторонний неопытный свидетель произошедшего мог принять за три выстрела. Последнего же преследователя я удалил из жизни контрольной парой. Два быстрых и прицельных выстрела, в отличие от сливающегося в один дабл-тапа.