Читать книгу - "Конец света наступит в четверг - Дидье ван Ковелер"

Вертолет садится на крышу гигантского отеля-казино. Такие торчат здесь повсюду. Стеклянные бассейны, висячие сады, гигантские неоновые вывески… Я в жизни не видел такой роскоши и однообразия. Зюйдвиль – это город пенсионеров, молодоженов, проводящих здесь медовый месяц, и конгрессов.

– До встречи, – говорит министр игры, открывая дверь кабины. – Силы освобождения рассчитывают на вас.

Она пожимает руку Бренде, лапу медведю и целует меня в щеку, почти в губы.

Мы с Брендой стоим около вращающегося винта, лохматые от поднятого им ветра, и обмениваемся тревожными взглядами, испытывая одновременно растерянность и воодушевление. Бедром я чувствую нетерпеливое брыкание профессора Пиктона, которому Лили Ноктис посоветовала спрятаться в кожаный портфель участника конгресса. Лопасти винта замедляют ход и останавливаются, но министр остается в вертолете, продолжая просматривать документы в папке.

Представители комитета по приему гостей встречают нас с Брендой дежурными улыбками. Мы спускаемся вместе с ними на пятьдесят этажей вниз и входим в зал, уже набитый до отказа. Какой-то лысый дядька торжественно брызгает слюной в микрофон, стоя под колоссальной буквой «А» с плаката «ХХIV конгресс национальной Академии наук».

Девушки-администраторы показывают нам наши места в четвертом ряду. У единственных двух свободных кресел к подголовникам приколоты листочки бумаги. На одном написано: «Доктор Логан», на другом: «Г‐н Пиктон-младший». Разволновавшись, я сажусь справа от крохотного старичка, у которого на бейджике значится: «Проф. Анри Бакстер». Министр игры действительно всё предусмотрела.

– …Я хотел бы поприветствовать юного, но мужественного представителя этой семьи, присутствующего сегодня среди нас, – гремит лысый в микрофон. – Сейчас мы почтим память этого выдающегося физика минутой молчания.

Мой сосед справа со слезами на глазах горячо пожимает мне руку. Я благодарю его, мужественно кивая. Пока длится минута молчания, я шепотом передаю ему, чего ждет от него мой так называемый дедушка. Его кулак со всей силой опускается на подлокотник кресла.

– Ай да Лео! – вскрикивает он.

– Тише, – шикают соседи, сосредоточенно молчащие в честь Пиктона.

– Гениально! – радостно шепчет мне Анри Бакстер. – А я-то ломал голову, как расплавить литий.

– Рано или поздно решение приходит, – говорю я с апломбом (не зря же я внук великого физика).

– Мои соболезнования, малыш. Ты даже не представляешь, как меня обрадовал. Но почему Лео никогда не рассказывал о тебе?

Чтобы усыпить его подозрения, я отвечаю: зато он много говорил о вас. Особенно о том, как вы увели у него невесту Аманду. Бросив нервный взгляд на старую жердь с седым пучком на макушке, которая восседает слева от него, Анри встает и хватает меня за руку:

– Пошли!

Я с тревогой смотрю на Бренду: она тут же встает и под аплодисменты, которыми встречают появление на сцене министра энергоресурсов, идет за нами к запасному выходу.

– Дорогие академики, дамы и господа, – говорит в микрофон Оливье Нокс. – Правительство, желая почтить память профессора Пиктона, решило транслировать общегосударственную церемонию экстракции чипа во время обеденного перерыва, чтобы мы все могли отдать покойному эту последнюю дань уважения.

– Который час? – от нетерпения медведь отбивает в портфеле чечетку.

– Без четверти одиннадцать.

– Скорее! – волнуется он.

Профессор Бакстер плюхается вместе с нами в машину, обслуживающую участников конгресса, и называет адрес Центра производства энергии для обороны, директором которого он является.

Мой мобильный сигналит, что пришло сообщение. Я тут же проверяю, думая, что оно от Лили Ноктис. Но нет. Это Дженнифер прислала мне три свои фотографии с разных ракурсов, на которых она выглядит счастливой и похудевшей килограммов на десять. Она написала: