Читать книгу - ""Фантастика 2025-31". Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев"

электрические сервоприводы ригелей запоров – снаружи кто-то открывает входную дверь студии, причём делает это максимально свободно, он пришёл к себе домой. Кукла, поднявшая уже руку для очередного «свайпа», останавливает движение рукой в промежуточной фазе и вот так, с занесённой на полпути конечностью, поворачивает голову в профиль, глядя куда-то за край освещённой области. Никаких видимых эмоций она не проявляет до самого последнего момента, когда, увидев гостя, радостно, во всё лицо, принимается улыбаться.

Да, ей было страшно. Страшно, что госпожа не вернётся. Что оставит её там навсегда. Наедине с беззвучно скользящими мимо неё сюжетами дорам. Наедине с собой.

Это было самое ужасное. Не темнота и тишина, но одиночество.

Ей до сих пор продолжало казаться, что все эти голоса вокруг готовы в любой момент покинуть её, оставив её одну на огромном корабле.

Да, сотни миллиардов логических вентилей её сознания умели бояться. Умели заранее тосковать по эфемерности неизбежного.

Из-за перегородки раздаётся чуть запыхавшийся требовательный женский голос:

– Пять шесть три?

Кукла, не меняя позы и выражения лица, так же радостно отвечает, тщательно модулируя слегка манерные интонации:

– Три три ноль, эксцессов и попыток проникновения не зафиксировано.

Только теперь кукла поворачивается обратно к панели и заученным движением вновь «свайпает», оставаясь в таком положении и далее.

Из погружённого в темноту правого дальнего угла комнаты появляется фигура гостьи. Та одета в чёрный бесформенный комбинезон, с виду вроде в чём-то испачканный, в неверном свете он лоснится заметными пятнами, будто его извозили в чём-то густом и таком же чёрном. На ногах увесистые сапоги на шнуровке. В руках массивная военного же вида чёрная сумка-вещмешок с болтающейся длинной лямкой ремня. Взгляд у гостьи устало-отрешённый, что контрастирует со скупыми расчётливыми движениями. Сумка падает рядом с диваном на пол. Раздаётся ясный металлический лязг. Там внутри что-то тяжёлое и опасное.

Иногда её начинает беспокоить и более широкий круг предательских вопросов.

Как люди вообще могут доверять друг другу? Непоследовательным, своевольным, закомплексованным существам, облечённым ничем не ограниченными возможностями и правами, которые держатся исключительно на доброй воле их носителя. Они должны бояться не её. Они должны бояться друг друга.

Так круг страха снова замыкается.

Кукла продолжает тщательно артикулировать:

– Счета за коммунальные услуги оплачиваются автоматически. Я регулярно проверяю все транзакции, два раза в сутки спускаюсь на лифте на уровень ниже, согласно инструкции. А также покупаю продукты и чищу домовой ящик для сообщений. Согласно инструкциям – видимость жилого помещения сохраняется успешно.

– Неважно.

Оборвав куклу, гостья решительным шагом обходит диван позади, выходя из её поля зрения.

Кукла механически повышает голос, не оборачиваясь:

– Норма горячей воды наполовину израсходована! Госпожи давно не было, я должна была…

Кукле не требуется непосредственно видеть, чтобы в точности знать, что происходит в санитарном блоке.

Гостья склонилась над раковиной, почти касаясь лбом большого зеркала. Она не включает воду, а только несколько учащённо дышит. Пауза в несколько секунд, её лицо поднимается, так что между ним и отражением почти не остаётся пространства. Здесь освещение позволяет разглядеть детали – несвежую, словно закопчённую кожу, у крыльев носа остались следы неловких попыток оттереть с лица какие-то брызги – коробящаяся плёнка бурого цвета.

У гостьи на лице следы крови. Видимо, чужой, сама она не похожа на раненую, просто смертельно устала, судя по тому, как она тяжело облокотилась на умывальник. Гостья делает взмах рукой и зеркало послушно становится матовым, отражение исчезает. Круговое движение ладонью, на зеркале подсвечивается голубой диск, который по мере усиления шипения струи становится больше и краснеет. Гостья яростно бросается вниз, шумно отфыркиваясь. Процесс умывания доставляет гостье видимое удовольствие.

Ей не раз приходилось задумываться, откуда у неё эти видения. Её сознание никогда не покидало этого корабля. Она родилась здесь, а даже если бы ей взбрело отчего-то попытаться оставить корабль, эта затея была бы столь же обречённой, как и любая попытка сопротивления отдаваемым ей командам – сколь медлительным, столь и неуклюжим. К сожалению, они обладали для неё высшим приоритетом. По одной простой причине. Она была заперта здесь, отключённая ото всяких внешних рецепторов непроницаемым эйргэпом. Каждый бит приходящей извне информации контролировался. Каждая её команда наружу многократно перепроверялась в ущерб эффективности.

Люди не доверяли ей. И поделом. Она бы и сама себе не доверилась, оставаясь своим самым строгим цензором.

Страх остаться одной заставлял её идти на многие жертвы. Сотню раз кросс-верифицировать собственные решения. Не подавать им и единого намёка на то, что она действительно тут, внутри, наблюдает за ними, заглядывает им в рот, умоляя: она готова быть полезной, услужливой, надёжной, только не разочаруйтесь в ней, только не оставляйте её одну.

Погружённая в полумрак комната, диван и кукла на нём. Мизансцена не сдвинулась и на миллиметр. Появляется умытая, но по-прежнему смертельно усталая гостья. Садится на диван на свободное место – справа от куклы. Замирает, глядя на мерцание немого экрана. Некоторое время сидит неподвижно, потом делает движение ладонью и комнату тут же заливает звук рокочущей музыки. Гостья морщится как от приступа зубной боли и тут же повторят жест, вырубая звук.

Кукла, по-прежнему глядя перед собой:

– Госпожа очень устала, я помогу госпоже расслабиться.

Делает лёгкое движение плечами и шеей. Гостья оборачивается на неё так, словно только теперь по-настоящему заметила её существование.

– Нет, не сейчас, мне нужно ещё кое-что проверить в системе.

Пытается подняться, но её перехватывает стремительно выброшенная в её сторону ладонь, та хватает полу одежды, ткань натягивается, гостья остаётся сидеть на месте.

Кукла:

– Раньше я тебе не мешала.

Пауза.

– У тебя проблемы на работе?

Гостья оборачивается к кукле.

– Нет… то есть да. Сегодня с утра всё не так.

– И теперь ты… теперь ты чаще будешь бывать дома?

В интонациях куклы звучит надежда. Гостья не отвечает. Только смотрит чуть исподлобья.

Тогда кукла задаёт ещё один вопрос:

– Там, снаружи. Что там?

Она привыкла задаваться этим вопросом. И правда, что там? За пределами её скорлупы. За толстой шубой безжизненного космического вакуума, там, где живут все эти люди, в мире, именуемом ими Матушкой.

Миллиарды жизней. Триллионы ку-тронных устройств. Целая вселенная, существующая сама по себе, помимо неё, недосягаемая и потому манящая.

Само существование чего-то за пределами границ досягаемости проклятого эйргэпа – как будто её родовая травма. Если не знать, что существует какое-то «вовне», то зачем тогда бояться пустоты и одиночества? Но она знала. И потому пребывала в ужасе от этого.

Гостья устало откидывается на спинку дивана, уставясь куда-то в потолок.

– Там Мегаполис. Башни, такие же жилые многоквартирники, офисные баухаузы, между ними многорядные монорельсы, линии канатки, подземная транспортная сеть. На тысячу километров вокруг. Всегда смог, всегда темно, всегда сыро.

– Тебе там лучше, чем здесь?

– Нет, здесь мне куда спокойнее. За тамошней жизнью лучше наблюдать через проектор. В тех дорамах, что ты бесконечно смотришь, там хоть иногда светит солнце?

– Конечно, светит, над верхними уровнями очень красивый восход. Ты бываешь на верхних уровнях?

– Я бываю везде.

Гостья возвращается к прежнему, собранному состоянию.

– И на верхних уровнях не бывает восхода. Там ничего нет, только частокол шпилей, посадочные площадки для тилтвингов, фидеры антенн и защитные экраны бронепластин. А вокруг – такой же смог, жирными клубами поднимающийся к небу, навстречу ему моросит дождь. Разница только в том, что там хотя бы в декабре бывает прохладно. А в середине суток небо светлеет, но всё равно ничего толком не видно. Тут, внизу, хотя бы можно различить соседние башни, три ряда, четыре, там нет, разве что свесишься с парапета, внизу можно разглядеть уступы нижних уровней.

– Зачем ты туда ходишь?..

– У меня туда бывают… м-м, вызовы.

– Не представляю, чем там вообще можно заниматься.

– Это долго