Читать книгу - ""Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай"

Нападающие на секунду замешкали, но всё же их было достаточно много, чтобы не сломаться после первой же неудачи. А потому пришло самое время вступать в схватку уже нам. Был сильный соблазн разметать всех тараном, а затем уже добивать поваленных врагов, но я в себе его подавил. Это было бы безусловно эффективно, но и не менее громко. От такого вся гостиница придет в движение, а это сразу куча непредвиденных факторов. Да к тому же, такой удар точно сбросит с крючков масляные фонари, закрепленные на стене. А это оставит нас без света, да и вообще может вызвать пожар. Поэтому действовать придётся более деликатно.

Разогнав себя «приливом», я с облегчением покинул затхлую коморку и сразу же спустил во врагов уже подвешенное «лезвие». Острую полоску сконцентрированной силы я постарался сделать максимально широкой, пусть и в ущерб пробивной силе. Люди — не твари, получив серьезные раны, они не будут остервенело продолжать лезть в бой. Убедившись, что моё заклинание полоснуло по спинам двоих крайних головорезов, оросив кровавыми брызгами деревянные стены, я переключился на тех, что караулили коридор по правую сторону и теперь, завидев засаду, мчались к нам. В их сторону я послал еще одно лезвие, и хоть такие повторы всё еще вызывали у меня крайне неприятные ощущения, я всё же старался их практиковать, так как заметил, что со временем это даётся всё легче и легче, словно каналы тоже имеют свойство тренироваться.

Второе «лезвие» вышло уже не таким широким и рассекло живот лишь одному нападающего, оставив его скрюченным валяться на полу. Второй оказался на редкость шустрым и даже успел сблизиться на расстояние удара ножом, вот только он не ожидал, что на пути лезвия возникнет почти невидимый в таком освещении силовой щит. «Баклер» на этот раз я сделал плотными и не торопился его развеивать. Отразив им удар, я рубанул мечом по руке с ножом, а к крикам и стонам уже раненых добавился и вовсе истошный вопль человека, вдруг потерявшего конечность. На всякий случай оттолкнув его подальше ударом ноги, я развернулся к основным событиям. Но там вроде бы всё складывалось неплохо. Колтун и Раст сражались с двумя в проёме, Шуст выиграл немного времени для Сивого и теперь вместе с ним успешно сдерживал ещё двух оставшихся на ногах подонков. Я же, снова вступив в бой, сразу вывел одного из них из строя, перевернув его картину мира, подставляя под точный удар Шуста. Ну а с численным перевесом раздавить этих ублюдков не составило труда. Бездоспешные, они валились от любого тычка, попадающего по ним даже вскользь.

Еще двое нападавших, что караулили коридор слева, стали лёгкой добычей для Хорки и Рейна. В одного наш стрелок умудрился прямо с лестницы попасть из своего лука, а второго, по всей видимости, завалил Рейн, так как у нападающего не было головы, а срез был идеально ровный. Мои парни такой ерундой не страдают.

В общем 6 трупов и еще столько же подранков в одном длинном, но узком коридоре. И ведь никто из соседей даже не выглянул проверить, может людям помощь какая нужна. Ну не зря же они так стонут и скулят. Ещё двоих нашли под окном спальни, одного с перерезанной глоткой, а второго, судя по отметине на шее, удавленного тонкой бечёвкой. Пруст при этом не обнаружился, но Шуст заверил, что с ним всё в порядке, и он просто отправился дальше следить за сбежавшими налётчиками. До чего же правильным решением было взять в своё время братьев к себе в отряд.

А на трактирщика мы наговаривали зря. Может он барыга и прохиндей, пытающийся втюхать ослиную мочу под видом нормального пива, но вот своих постояльцев он бандитам не сдавал. Его мы нашли в огороженном высоким забором дворе, избитого и с колотой ножевой раной в боку. Спасло его только то, что под длинным кафтаном он носил широкий кожаный пояс, который должен был удерживать от расплывания объемный живот. Такой вот своеобразный средневековый корректор фигуры, в купе со слоем сала не позволивший ножу самую малость достать до почки. Но состояние у мужика один хрен было критическое.

— Обработайте ему рану, — сказал я Шусту. — Если надо, используйте нашу алхимию.

— Не дороговато ли? — с сомнением спросил он. — Ты вспомни, по чём он нам масло продавал.

— Он наш единственный свидетель, и будет лучше, если он останется живым, да к тому же благодарным.

Городским стражникам понадобилось всего полчаса, чтобы явить нам свои бравые лица. И первое, что они сделали, приказали нам сдаваться по-хорошему.

— Мы что, похожи на преступников? — глядя на Раста, спросил Колтун, в этот момент как раз оттиравший пучком сена остатки крови и кусочки скальпа от своей булавы, которой так ловко орудовал после утраты копья.

Раст пожал плечами, но для нервных стражников пояснил:

— Вон они, душегубы. Те, что связанные возле забора сидят. Остальные внутри, дохлые. Уж извините, таскать их — не наша работа. Этих-то выволокли только потому, что постояльцы жаловались на их крики и стоны.

Из шести раненых к прибытию стражников выжили лишь четверо. О них мы тоже позаботились, чтобы не откинулись раньше времени. Но так подозрительно быстро среагировавшая стража не торопилась проверять наши слова, их куда больше волновали мы сами. Иначе с чего бы эти два с половиной десятка королевских солдат наставили на нас свои копья острым концом?

— Кто тут преступник, а кто пострадавший, решит городской суд! — сообщил их главный, единственный державший в руке не копьё, а меч. — А пока сложите оружие, и не сметь сопротивляться аресту! Иначе…

Что там должно было быть после «иначе», мы так и не услышали, так как ворота повторно распахнулись и во дворе появились двое спешившихся рыцаря, с головы до ног облаченных в тяжелый доспех. Они даже шлемы одели, и лишь откинутые сейчас забрала давали понять, что это не какие-нибудь стальные големы, а всё-таки люди, с поразительной лёгкостью носящие искусно сделанные латы.

— Ну, и что за шум посреди ночи? — спросил один из них. — О-о, Жульгас, и ты здесь? И что забыл аж целый сотник на тёмных улочках за пределами центрального града? Поди опять носишься с деликатными поручениями старшего советника?

Названный Жульгасом мужик изменился в лице, на смену ранее царившему на нём презрению к плебеям наёмникам, пришла неприязнь к пожаловавшим к нам рыцарям.