Читать книгу - "Особый отдел и око дьявола - Николай Чадович"

Внезапно на пути разъярённой толпы встал отец Никита – простоволосый, одетый в своё самое лучшее церковное облачение. В одной руке он держал крест, в другой – икону Николая Угодника.

– Остановитесь! – повелительным тоном возгласил он. – Ни шагу дальше!

Кто-то пытался возражать, но священник вскинул крест над головой.

– Если не покоритесь, прокляну! Отлучу от церкви!

Для большинства жителей Чарусы это была нешуточная угроза. Толпа притихла, хотя Цимбаларя и его друзей по-прежнему держали мёртвой хваткой. Изольда Марковна продолжала кликушествовать, подбивая народ к неповиновению, но Борька Ширяев заткнул ей рот своей шапкой.

– В чём вы обвиняете этого человека? – священник указал на Цимбаларя.

Ему ответило сразу несколько голосов:

– Он застрелил старосту Ложкина.

– Этому есть неоспоримые доказательства?

– Да, его застали возле трупа с оружием в руках… В пистолете не хватало одного патрона, а недостающую гильзу нашли рядом.

– Он не мог убить Ложкина! – тоном, не терпящим возражений, заявил священник. – Я видел с крыльца храма, как в половине второго он бежал к школе. Староста явился на опорный пункт только полчаса спустя. Следом за ним прокрался человек, закутанный в долгополый зипун. К сожалению, я не мог опознать в нём никого из прихожан. Этот неизвестный пробыл внутри не больше минуты и сразу бросился наутёк. Я уже тогда почуял неладное, но отогнал от себя суетные мысли. Участковый вернулся назад лишь в третьем часу дня, и к опорному пункту сразу стали сбегаться люди.

Толпа в массе своей помалкивала, опасаясь пререкаться со священником, однако кое-кто продолжал огрызаться. Один разбитной малый даже заметил, что негоже попам соваться в мирские дела.

– Неужто вы мне не верите? – возмутился отец Никита. – Ну так смотрите, богохульники!

Он повернулся к храму лицом, широко перекрестился и торжественно произнёс:

– Клянусь муками Спасителя, слезами Богородицы и всеми святыми, что не покривил сейчас перед истиной ни единым словом.

Это не столько успокоило, сколько напугало толпу. Принудить духовное лицо к клятве – великий грех. За это на том свете шкурой отвечать придётся. Многие, прекратив орать, истово молились.

Развивая свой успех, священник обратился к Цимбаларю:

– Вы можете сказать что-нибудь в свою защиту?

– Могу. – Отбросив державшие его руки, он отёр с лица кровь и шагнул вперёд. – Настоящий убийца среди нас! Это женщина, которую все мы знаем как Изольду Марковну Архенгольц, фольклористку из Москвы. На самом деле она преступница, совершившая немало чудовищных злодеяний. Сюда она прибыла для того, чтобы отомстить мне и моим друзьям за разгром банды, длительное время занимавшейся грабежами и вымогательством. Всю эту историю с пистолетом она подстроила, воспользовавшись моими приятельскими отношениями с Ложкиным. Если вам будут нужны детали, я их обязательно расскажу… Ложкина она убила для того, чтобы навлечь на нас ваш гнев. Скажу прямо, это ей почти удалось.

– Он врёт! – неимоверным усилием Изольда Марковна отшвырнула от себя Борьку Ширяева. – Не могла я убить Ложкина. У меня и оружия-то нет! Не верьте этому легавому! Смерть ему!

Старухи вновь завыли, словно стая ведьм на шабаше, но из-за угла вдруг вылетела ватага школьников, возглавляемых Ваней. Одному богу известно, какими средствами он вдохновил их на этот подвиг, но молодое поколение Чарусы, действуя кулаками, палками и ремнями, быстро разогнало крикливых старух. Парамоновне, выделявшейся своей боевитостью даже среди товарок, Ваня дал под зад такого пендаля, что она с головой зарылась в сугроб.

Фольклористка хотела смыться под шумок, но Людочка вовремя сбила её с ног и придавила коленом к дорожному насту, жёлтому от лошадиных испражнений.

– А вот теперь мы узнаем всю правду! – В голосе Цимбаларя сквозило нескрываемое торжество. – Сделайте на квартире этой дамочки обыск. Уверен, что там найдётся не только оружие, но и многие другие криминальные игрушки.

На обыск отправилась целая компания в составе Ширяева, Страшкова, Людочки, полудюжины выборных лиц и зарёванной Вальки Деруновой.

Изольду Марковну связали, не забыв вывернуть карманы и прощупать лиф. Оружия при ней действительно не оказалось. Всем, в том числе и священнику, она грозила страшными карами – как земными, так и небесными.

Ваня развинченной походкой подошёл к Цимбаларю и ободряюще похлопал его по спине (до плеча не достал).

– Что приуныл, майор? Соображаешь, как бы быстрее поменять подштанники?

– Здесь это как раз-таки и не проблема, – невозмутимо ответил Цимбаларь. – Всё замерзает за считаные минуты – хоть кровь, хоть дерьмо. Вот только потом пешнёй придётся откалывать.

– То, что ты шутишь, это хорошо, – сказал Ваня. – А то, что за табельным оружием не следишь, плохо. Где она у тебя ствол слямзила? В постели?

– Нет, в бане, – честно признался Цимбаларь.

– Будет тебе урок на будущее. Идёшь с бабой в баню – оставляй пушку в сейфе.

– Черенков, царство ему небесное, тоже однажды оставил свою пушку в сейфе. Не хочу напоминать, чем всё это закончилось… Кстати, спасибо, что пришёл на выручку.

– Ты батюшке спасибо скажи. Если бы не он, болтаться бы всем нам на одной перекладине.

– Да, не ожидал я от отца Никиты такой отваги…

Тем временем вернулись люди, проводившие обыск. Изольда Марковна оказалась большой специалисткой по устройству тайников, но и Людочка, в студенческие годы писавшая реферат на эту тему, тоже была не лыком шита. Она заставила своих подручных поднять половицы, разобрать мебель и отодрать от стен обои.

В итоге улов оказался более чем обильным. Страшков нёс початую упаковку антибиотика. Ширяев – карманный пистолет «Лама», из которого по всем приметам стреляли не больше часа назад. Людочка – длинный ветхий зипун, служивший хозяевам для утепления крышки погреба.

Была и другая добыча, достойная скорее террориста, чем обычного бандюгана, – парочка ручных гранат, добрый кусок пластида, детонаторы, баллончик с нервно-паралитическим газом, элегантный портфель, битком набитый пачками стодолларовых купюр.

Люди вновь сбились в толпу, разглядывая этот никогда не виданный в здешних краях арсенал.

Цимбаларь хотел сказать им что-то нравоучительное, но перед его глазами всё вдруг поплыло, словно после третьей бутылки водки…