Читать книгу - "Орден Последней Надежды. Книга 1. Послушник - Андрей Родионов"

Наконец понимаю: меня подозревают в том, что я двойной агент, а якобы перехваченная депеша подсунута, чтобы ввести французов в заблуждение. По окончании трехчасового допроса он отправляет меня в комнату, где я в полном одиночестве провожу остаток дня. Едва завидев кровать, я тут же рушусь на нее как подкошенный, еле успев скинуть одежду. Сплю без задних ног, поскольку по пути к аббатству загнал двух лошадей, последняя пала за две мили до ворот, потому я неплохо пробежался.

Наутро меня вызывают к отцу настоятелю господину Гаспару де Ортону. Пока я монотонно пересказываю все, что случилось, в двадцатый раз, аббат угрюмо молчит. Неподвижен и безгласен присутствующий в кабинете секретарь аббата, мой наставник.

– Почему ты счел это письмо столь важным? – холодно интересуется отец настоятель.

– Потому что от мэра Бурбона требуют немедленно закрыть ворота перед дофином Карлом, – отзываюсь я. – А при известии о взятии Орлеана, какое случится не позже чем через два месяца, немедленно поднять английский флаг.

– Ну и что?

– Похоже, англичане намереваются стянуть крупные силы к Орлеану, а затем взять город одним решительным штурмом.

Гаспар де Ортон пару минут смотрит мне прямо в глаза. Взгляд у него тяжелый, словно таран, крушащий городские ворота. Я не опускаю глаз, хоть это и нелегко.

– А ты не думал, что сцена с расстрелом англичан может быть подстроена? – любопытствует господин де Ортон.

– Не похоже, – твердо отвечаю я.

– Чересчур много смертей и случайных совпадений, – тяжело роняет аббат.

Я вежливо киваю. Не принимайте меня за простака, эта мысль первой пришла мне в голову, лишь только я прочел тайные строки на конверте. Могли ли знать англичане, что я прибыл из аббатства Сен-Венсан, а потому подсунуть через меня дезу? Разумеется, да. А теперь спросим иначе: кто я такой, чтобы через меня передавать дезинформацию о начале войны? Да никто и звать никак! Сведения такой важности и секретности обычно циркулируют совсем в иных кругах. Жертвовать преданными людьми, чтобы убедить какого-то послушника-недоучку… нет! План хорош, лишь когда он прост. Так что же получается: моя случайная встреча с умирающим гонцом может спасти Францию?

– У нас остается мало времени, – задумчиво говорит аббат. – Рисковать Орлеаном было бы весьма опрометчиво. Потому я возьму на себя смелость передать рекомендацию сенешалю, моему кузену, чтобы войска заняли Орлеан.

Наконец аудиенция заканчивается. Отец настоятель протягивает руку, я почтительно целую тяжелый перстень.

– Я доволен тобой, Робер, – сообщает он. – И ты, и отец Бартимеус хорошо потрудились. Но пока что тебе придется посидеть в аббатстве.

Я незаметно вздыхаю, почтительно кланяюсь. Честно говоря, иного я и не ждал. В мыслях, конечно, представлял, как меня осыпают цветами, а красивые девушки так и бросаются на шею. Штирлиц возвращается с Той стороны с Планом коварного нападения, ну и так далее. Реальность оказалась намного суровее. Принесший настолько неприятные вести должен быть готов, что его кинут в темницу и, пока все трижды не перепроверят, не выпустят.

Я сижу в приемной, ожидая задержавшегося наставника; из-за плотно закрытых дверей кабинета не доносится ни звука. Стоящие по обе стороны дверей неподвижные фигуры в надвинутых на глаза капюшонах, похоже, вообще не дышат, замерли как статуи. Холодно поблескивают глаза, вот и все признаки того, что это живые люди, а не вытесанные из камня фигуры.

Что ж, раз в кои-то веки выдалась свободная минута, посвятим ее размышлениям. Понятно, что верить человеку, доставившему сведения исключительной важности, можно тогда лишь, когда они подтверждаются из параллельных источников. Подчеркну: независимых друг от друга. Аббата простачком не назовешь. Только сумасшедший сочтет, что можно дорасти до таких высот и продолжать верить людям на слово.

Бушующая на протяжении добрых ста лет война изрядно отточила навыки как разведки, так и контрразведки. Разросшиеся спецслужбы наперебой подсовывают кому только можно откровенную дезинформацию и тщательно отфильтрованную правду. Двойные и тройные агенты трудятся не покладая рук, докладывая французам о задумках бургундцев, англичанам о планах арагонцев, кастильцам о намерениях Рима. И у каждой стороны в той бесконечной игре на первом месте личный интерес, далеко идущие планы.

Что ж, не посадили на цепь в монастырской темнице – уже приятно. С удовольствием побездельничаю, книжки полистаю, заодно узнаю у братьев Бюро, как идут дела с огнестрельными новинками. Словом, скучать некогда.

Скучать мне и не пришлось. Уже через две недели я оказался за крепкими стенами Орлеана, разумеется, не просто так, а по заданию. Для начала я планомерно изучил город до последнего переулка, ведь память человеческая такая коварная вещь, что, как и мышцы, нуждается в постоянной тренировке. А потому уже через несколько дней в руках у меня – недурной план Орлеана вместе с окрестностями.

В городе сосредоточен немалый гарнизон: две тысячи воинов, полторы тысячи шотландских наемников, вдобавок горожане собрали трехтысячное ополчение. Наигравшись в разведчика крепостей, я начинаю прием больных, стосковался я по этой работе. Помогать людям – нешуточное удовольствие, а заодно я узнаю все сплетни, что циркулируют в городе.

Вот уже месяц, как по стране поползли слухи о скором пришествии то ли святой Екатерины, давней покровительницы Франции, то ли библейской пророчицы и отважной воительницы Деборы, что некогда разбила безбожных ханаан и спасла народ иудейский. Те, кто познатнее, склоняются в пользу святой Екатерины, кто попроще – в пользу Деборы, представляя последнюю в виде этакой золотоволосой амазонки громадного роста и изрядной силы. Чтобы и коня богатырского на скаку осадить, и в горящую избу десяток англичан одним грозным видом могла загнать. Предсказанная спасительница якобы явится в образе простой девушки, а потому ее узнают не сразу, а как только сотворит чудо. Для меня очевидно, что подспудный спрос на русских женщин, столь ярко проявившийся у французов в двадцатом веке, на самом деле возник давным-давно.

Из уст в уста передают, что ровно восемьсот лет назад великий маг и провидец Мерлин предсказал, что Францию чуть не сгубит одна порочная женщина, а в самый последний момент спасет невинная девушка. Слухи распространяются так интенсивно, что для меня очевидно: ползут из одного центра.

Если с распутницей, погубившей Францию, все более-менее понятно, это – мать дофина Карла, королева Изабелла Баварская, то со спасительницей совершенно ничего не ясно. Очевидно, появится. Но откуда? А вдруг это Жанна д’Арк? Да нет, вряд ли. Просто всегда бродят какие-то слухи, люди к любому событию приплетают всяческие пророчества. Вот взять, к примеру, Нострадамуса, так на бедолагу уже пять веков подряд ссылается всяк, кому не лень. Что ни случится, так покойный Мишель, оказывается, давно это предсказал.

Попасть в один промежуток времени с живой легендой, что спасла Францию, у меня нет никаких шансов. Сами посудите, где я и где та легенда? Да это все равно что претендовать на личную встречу с Моисеем, Буддой или даже Магометом! Об Иисусе я и не упоминаю. В конце концов, мало ли на свете существует пророчеств о невинных девушках, что спасут страну? Я ненадолго задумываюсь и тут же понимаю, что о других таких спасительницах ни разу не слышал, Дева – случай в истории уникальный. Обычно страну спасает великий герой или там сильномогучий богатырь, а то и целая команда геркулесов, что совершенно естественно. Но чтобы слабая девушка?