Читать книгу - "Фармацевт - Александр Юрьевич Санфиров"

— Не сказать, что много, — ответил я сам себе, — Но пара пациентов точно имелась. Поэтому не буду умножать сущности.

Переложив мазь в баночку из-под крема, убрал её в холодильник, быстро привел в порядок стол и улегся спать.

Утром, когда я жарил омлет с луком, на кухню неожиданно вышла мама.

Увидев мой вопросительный взгляд, пояснила:

— Не спится мне. Как проснулась в пять утра, так и не могу заснуть. А все из-за тебя. Не надо было мне вчера ничего рассказывать.

— Да ладно мам, не переживай, ничего ведь страшного не случилось, — я начал её успокаивать. — Ну, поругались с Костей, бывает такое. Зато теперь есть повод помириться. Садись лучше за стол. Чай я заварил. Омлет уже готов. Сейчас позавтракаем. Я на учебу пойду, а ты можешь снова лечь в кровать. Куда тебе торопиться? Кстати, Костя сегодня придет к тебе мириться, Поэтому меня домой не жди. И вообще, надо мне переезжать в квартиру, окончательно, по-настоящему.

— Как это так, даже и не думай! — возмутилась мама.- У тебя еще нос не дорос жить самостоятельно.

— Очень даже дорос, — заявил я. — Зато в мою комнату можно будет Катюху поселить.

-Звукоизоляция там нынче неплохая, — добавил я на всякий случай.

Услышав о Кате, мама явно посмурнела. Но что тут можно поделать? Бочка меда без ложки дегтя редко бывает. Не оставлять же четырнадцатилетнюю соплюху жить одну в бараке.Буду надеяться, что мама найдет общий язык с падчерицей.

Но моему предложению она особо не удивилась. Похоже, с Маркеловым этот вариант уже обсуждался.

— Витька, ты парень взрослый, поэтому я тебе сейчас кое-что скажу, — издалека начала мама. — Ты ведь, наверняка, рассчитываешь девиц к себе водить.

— Возможно, такое случится, — согласился я.

— Нисколько не сомневаюсь, что так и будет. Поэтому готовься, что я иногда буду приходить с проверками. И если обнаружу какую-нибудь прошмандовку у тебя в кровати, то выгоню её с позором.

— Очень интересно, — ухмыльнулся я. — Тебе значит можно, а мне нельзя. Что за неравноправие. Тогда и я вас навещу как-нибудь ночью.

— Витька! Ты, как со мной разговариваешь!? Подружку себе нашел?

Я успокаивающе положил ладонь маме на руку.

— Не сердись, я просто пошутил, никаких проверок устраивать не собираюсь. А ты приходи в гости, когда захочется, только не ночью, конечно.

И не переживай, с девушками я как-нибудь разберусь сам. Тем более что ранняя женитьба в мои планы не входит.

— Дурачок, ты мой, — вздохнула мама. — Тебя любая девка окрутит, глазом не успеешь моргнуть. Ты сам то раскинь умом. Тебе сейчас шестнадцать лет. Взрослый уже, паспорт имеется. Переспишь с какой-нибудь профурой. А через месяц она заявит, что беременна. Потащит тебя в ЗАГС. Там узнают о беременности, и заявление примут, не посмотрят на молодость. Первым делом после регистрации профура начнет разговор о прописке. Пропишешь и все, пропал мальчишка. Считай, квартира уже не твоя, а этой пройдохи. А от кого она беременна — тайна, покрытая мраком. Ей даже ничего делать не надо. Еще через год тебя в армию заберут. Придешь через два года, а в квартире тебя встретит эта пройдоха со своим хахалем и ребенком и все они ждут, когда ты пойдешь на работу, чтобы платить алименты. Понял расклад, сынок? Дураков у нас не жнут, не сеют они сами рождаются.

— То есть ты, мама, меня, как раз за такого дурака держишь? — улыбнулся я.

Мама устало махнула рукой.

— Вы, мужики, когда у вас маленькая головка озабочена, большой головой совсем не думаете. И ты ничем не лучше остальных, телок еще тот.

Ну, как вот объяснить матери моего тела, что у сына голова, как раз, очень даже соображает и такая разводка со мной маловероятна. Хотя, как говорится, и на старуху бывает проруха. Тем более что половина училища уже в курсе, что я живу в своей квартире, а вторая половина узнает эту новость завтра, послезавтра.

— Тебя мам послушать, так и верить никому нельзя, неужели все девчонки такие? — ехидно спросил я.

На мой вопрос мама с железобетонной уверенностью заявила:

— Верить можно, только не всем, правильные девушки к парню ночевать с кондачка не пойдут.

Настала моя очередь вздыхать.

— Ладно, мама, спасибо за науку, обязательно приму к сведению твои слова. А сейчас мне пора на учебу. Навещу тебя в понедельник. Кстати, в воскресенье меня может не быть дома. Иду в кино с правильной девушкой. Так, что с проверками пока повремени.

Чмокнув маму в щечку, я схватил портфель и направился к дверям. Мама проводила меня укоризненным взглядом, сокрушенно качая головой.

— Хм, а ведь она даже не поинтересовалась, на какие шиши её сын будет жить, — подумал я в автобусе, отрывая билет в кассе самообслуживания. — Её больше мои гипотетические девицы заботят. Приучил к своим заработкам, понимаешь, на свою голову.

В размышлениях я слегка врал самому себе. Девица у меня намечалась вполне реальная, а не гипотетическая. На самом деле у меня имелись вполне конкретные планы, завтра после просмотра фильма все же зазвать к себе на чашку чая Наташу Смолянскую.Ну, а там посмотрим, чем закончится эта чашка чая. Правда, вариантов всего два.

Латинский язык сегодня в расписании нашей группы не присутствовал. Поэтому пришлось во время перемены дойти до комнаты преподавателей и там вылавливать Людмилу Викторовну.

— Вот возьмите, — протянул я ей пластмассовую баночку из-под тонального крема. — Мазь нужно хранить в холодильнике, при температуре не ниже четырех градусов. Наносить на псориатические бляшки два раза в день, тонким слоем. Надеюсь, мазь поможет вашей сестре.

— Не знаю, — вздохнула учительница. — Лене с утра сегодня еще хуже стало. Видимо, придется ложиться в стационар. Лечащий врач настаивает.

— Ну, сегодня попробуйте мое средство, а уж завтра, если никакого эффекта не будет, соглашайтесь на больницу, — посоветовал я.

-Так и поступим, — заверила преподаватель. — Спасибо, Виктор, за заботу.

Сколько я вам должна?

Я улыбнулся.

-Людмила Викторовна, спасибо скажете, если мазь поможет. А мне вы ничего не должны.

-Нет, я так не могу, — заявила женщина. — Любой труд должен быть оплачен, говорите, сколько стоит мазь, иначе я её не возьму.

-Ну, два рубля, наверно, — сказал я неуверенно.

— Понятно, — вздохнула учительница. — Возьмите пока три рубля, если мазь поможет, даже не знаю, как буду вас благодарить.

На этом с Воблой мы расстались. Быстро возвращаясь в аудиторию, я замиранием сердца думал, какой кипеж поднимется