Читать книгу - "Комонс - Борис Батыршин"

Память, да… Содержимое памяти «Второго» порой представлялось Женьке не слишком упорядоченным то ли ящиков, то ли библиотечных шкафов. Одни гостеприимно раскрыты – залезай, смотри, что хочешь, всё расставлено по полкам, снабжено ярлычками с краткими пояснениями. Другие – беспорядочная свалка книг и журналов, часть из которых без обложек, другие лишены половины страниц, и непонятно, как к ним подступиться. А есть и третьи – глухие чёрные ящики без дверок и ручек, в которые снаружи не проникает, кажется, ни единый квант света, и даже думать не хочется – что там, внутри…

Дядя Костя приезжает каждый вечер, и тогда «Второй» выбирается из тины, отряхивался, и они садятся беседовать. Женьку при этом бесцеремонно задвигают в дальний угол сознания – «Второй» овладел каким-то особым приёмом, позволяющим если не полностью скрыть от альтер эго содержание текущей беседы, то сделать его расплывчатым, неясным. Это как сон: пока спишь, всё кажется понятным и простым, а стоит проснуться – остаются какие-то разрозненные клочки, бессмысленные фрагменты, да и те рассасываются через считанные минуты.

Но эту беседу он скрыть не пытался.

Конечно, я не пятнадцатилетний пацан. Но, как ни пытался соскочить с опасной, по моему мнению, темы – опыта шестидесятилетнего мужика оказалось недостаточно, чтобы противостоять такому волчаре.

Восьмидесятые. Афган, Горбачёв, Чернобыль, перестройка.

Фолкленды, ирано-иркакская война, Польша, Прибалтика, крах СЭВ и Варшавского договора, падение Берлинской стены. Катастрофа Сумгаита, Карабах, «Буря в пустыне», ГКЧП, Ельцын, Беловежская пуща, распад СССР. Приватизация, Чубайс с Гайдаром, «святые девяностые», танки бьют прямой наводкой по зданию Верховного Совета, семибанкирщина, Чечня, Югославия, дефолт…

Дядя Костя говорит со мной так, словно уж поверил истории с Пришельцами и переносом сознания – хотя о результатах проверки в архивах пока молчит. А может, эти наши беседы – тоже часть проверки? Так что, рассказываю всё, что могу вспомнить: «нулевые», Путин – да, он помнит этого курсанта Краснознамённого института КГБ, даже вёл у них у них какой-то спецкурс. Что ещё? Башни-близнецы, Интернет, «цветные» революции, «арабская весна», война 8-8-8, Крым, Донбасс, политкорректное и мультикультурное безумие, засилье мигрантов в Европе, ИГИЛ, Сирия… Да что там, он даже дату его собственной смерти в середине 90-х, заставил вспомнить! Остановил маленький японский магнитофон, промотал назад, стёр последние две минуты. Потом – попросил повторить, несколько раз выписал дату на листке блокнота, вырвал и сжёг в пепельнице.

– Ничего, времени хватит…

– Для чего? – спросил я, хотя ответ был очевиден.

Он коротко глянул, и я прикусил язык.

– Ладно, это сейчас не твоя забота.

– Забота? Какая?..

– Не прикидывайся идиотом. У тебя – своё задание, так?

– Ну, так. Правда, не очень ясно, в чём оно заключается.

– Вот и выясняй. А тем, что ты тут наговорил, найдётся, кому заняться, уж поверь…

Не выдерживаю, и рассказываю о жанре попаданцев, о сценариях спасения СССР, которые во множестве обсуждаются на Интернет-форумах.

Дядя Костя рассмеялся – весело, искренне, хлопая широкой крестьянской ладонью по подлокотнику кресла.

– Так ты, значит, такой попаданец и есть? Прелесть, прелесть! И что ж не побежал прямиком к Юрию Владимировичу, советовать, как Союз уберечь? Нет, ну что за наивные дурачки у вас там, в будущем! Их счастье, что остались у себя – представляю такого умника, задумавшего поиграть в подмётные письма с Конторой. А уж светлые идейки насчёт Андропова, Машерова с Романовым и прочих наших деятелей…

И я поверил – да, найдётся кому. Займутся.

В общем, он вытянул из меня всё. Вообще всё. Беседы продолжались несколько вечеров подряд, мы с альтер эго ложились в постель, только когда небо за окном становилось совсем светлым, и генерал, освежившись чашкой кофе, приготовленным Карменситой, прощался и спускался вниз, где ждала неизменная чёрная «Волга».

…нет, не получается из меня правильного попаданца. Одно слово – «комонс»…

Женька вынырнул из подсознания, как из проруби с ледяной водой. Голова шла кругом, мысли путались от услышанного и усвоенного. Падение Советского Союза… войны между вчерашними братскими республиками… советские люди – те, кто ходит, живёт, радуется жизни вокруг – превращаются кто в сломленных жизнью нищих, кто в злобных хищников, готовых клыками рвать ближнего ради кусочка сладкой жизни. А кто и в циничных подонков, способных продать всё и вся с усмешечками и прибаутками, кто в циников ещё более отвратительных, изливающих с трибун и телеэкранов потоки самой отвратительной лжи, и толпа им аплодирует… Кровь, предательство, подлость, крах всего, во что хочется, до боли, до слёз хочется верить…

Теперь понятно, от чего «Второй» оберегал его всё это время, что прячется в тщательно запечатанных «чёрных ящиках» его памяти…

А дальше – что? Как теперь жить?

1979 год, 24 марта

Где-то в Подмосковье

Ночь под пулями

Дзинь-нь!

На оконном стекле возникли звёздчатые трещины с маленьким круглым отверстием в центре.

Во дворе снова щёлкает выстрел, звонкий, хлёсткий – винтовка или охотничий карабин. Карменсита перекатывается по полу под окно, высаживает раму стулом. Приподнимается, даёт три короткие очереди из своего «Скорпиона», и тут же падает под защиту подоконника.

Стрельба кубинки едва слышна на фоне звона, дребезга, грохота, заполонивших дом. Оно и понятно – на ствол чешского коротыша навинчен воронёный, с насечкой, цилиндр ПБС.

Аст забился в угол, обнимает обеими руками скорчившуюся, поскуливающую от ужаса Миладку. Ему тоже страшно, по настоящему, и нет «Коровина», чтобы одолеть страх, ответить неведомому врагу на огонь. Простите, друзья, так уж вышло…

Толя присел у второго окна и время от времени постреливает наружу из «Стечкина». У него тоже глушитель, и рация высовывается из нагрудного кармана ковбойки – солидно подготовились, однако…

Ну и мы не лыком шиты.

На четвереньках пересекаю комнату – на голову сыплется штукатурка из выщербленной пулями стены. Ныряю под кровать, трясущимися руками расшнуровываю рюкзак. Так, вот он, мой хороший… разматываю один за другим свитер, две рубашки, глубоко вдыхаю и выдыхаю – раз, другой, чтобы унять тремор. Клац-клац-клац – привычными, много раз отработанными движениями собираю «покемонган», нашариваю на самом дне рюкзака коробку с патронами, один загоняю в ствол, ещё пять – в ускоритель заряжания на цевье. Всё, я готов к бою.

На четвёртый день дядя Костя приехал на конспиративную квартиру пораньше.

– Что ж, Женя, твои сведения в целом подтвердились. Удалось найти следы «спецотдела». О нём действительно забыли, материалы лежали в дальнем углу хранилища под строжайшими шифрами секретности. Если бы не знали, что искать – нипочём бы не нашли. Сейчас изучаем. Многое непонятно, конечно, но хотя бы есть, за какие ниточки тянуть.