Читать книгу - "Созвучно сердцу - Аадет Тэль"

— Нет! Ни за что!

Зло сверкая глазами, он прижал палец к моим губам и прошипел:

— Тихо! Ещё хоть одно «нет» — и ты выйдешь отсюда уже замужней леди! Не провоцируй меня это доказывать! — и, бросив взгляд на обескураженного начальника тюрьмы, многозначительно уточнил: — Любезнейший, есть у вас тут хоть один священник?

— Разумеется, но…

— Я позову Наяна!

— Отличная мысль! Он будет рад присоединиться!

У меня с языка чуть не сорвалось очередное возражение, но, зная, непредсказуемый характер Миста, его пришлось проглотить. Незачем подливать масла в огонь. Тёмный и без того наслаждался происходящим и, наверняка, охотно продлил бы представление. В отличие от Наяна, ему нравится быть в центре пересечения взглядов.

— Ты невыносим!

Он победно рассмеялся:

— И это — всё? Спорить больше не будешь?

— Я сюда не для этого пришла.

— Если передумаешь, я всегда готов тебя выслушать, — сообщил насмешливо.

Он огляделся, развалился на единственном в комнате стуле и обернулся к охранникам:

— Раз уж вы всё ещё здесь, пусть нам принесут что-нибудь перекусить… желательно, побыстрее! День, знаете ли, был трудный, и запас моего терпения уже почти исчерпался.

Надо ли говорить, что нас немедленно оставили одних?

— Илэрия! — беспокойно прищурился папа. — Что у тебя на шее?!

Запустив руку в кудрявую отросшую шевелюру и не обнаружив там очков, он торопливо приблизился.

— Где ты взяла это ожерелье?

Папа, конечно, узнал один из самых печально известных артефактов, но мне не хотелось портить долгожданную встречу рассказами о том, что кто-то во дворце мечтает от меня избавиться. Помочь-то он всё равно пока ничем не мог. Такие новости только заставили бы его понапрасну волноваться.

— Мы с мамой очень по тебе скучали! — и, не выдержав больше, обняла его. — Очень!

Я так долго об этом мечтала, что в реальность происходящего до сих пор не верилось.

— Я тоже, Травинка, — улыбался он, поглаживая по спине. — Ты получила моё письмо?

— Письмо?

— Наверное, ещё не дошло. К счастью, с тех пор, как меня поселили здесь, с бумагой и чернилами нет никаких проблем, и я написал письма тебе и Ясмин.

Пока говорил, он успел отвести меня к кровати и усадил рядом с собой.

— Недавно тут побывал лорд Алер, — папа понизил голос, бросил быстрый, подозрительный взгляд на беззаботно качающегося на стуле Мисталя и решительно постановил: — не этот, правда. Другой. Сказал, что обвинение будет пересмотрено. Я всё гадал, почему вдруг кто-то снова мной заинтересовался, но теперь, кажется, понял.

Робко постучавшись, один из охранников занёс подносы с едой.

— Мда, — неодобрительно изрёк Мист, наблюдая за сервировкой стола. — Вы явно не спешили.

Чёрные, завитые усы мужчины испуганно дрогнули.

— Простите, лорд Алер.

Быстренько расставив тарелки, охранник поспешил убраться подальше от голодного и злого охотника.

— Откуда ты его знаешь? — шёпотом спросил папа.

— Мы иногда вместе работаем, — отозвалась я осторожно.

«А ещё у нас один знак благословения и мы вместе спим, да, дорогая? — в мысленном голосе тёмного так и сквозило ехидство. — Почему бы тебе не сказать об этом? Хочешь, я сам?»

«Нет!»

Его губы начали медленно расползаться в широкой торжествующей улыбке, и я спохватилась:

«То есть не надо, пожалуйста! Пожалуйста, Мисталь!»

«Так уж и быть, — произнёс он с глубоким осознанием собственной безграничной доброты. — Поговорите. Только не очень долго, Лэри».

«Спасибо!»

В дальнейшем я старалась избегать опасных тем и рассказывала о маме, о том, как познакомилась с лордами Алер, о том, что теперь временно помогаю им во дворце и хвасталась тем новеньким, что успела вычитать об артефактах. Всё было нормально, пока отец тихо (как ему казалось), не спросил:

— А что это за разговоры о свадьбе?

— Просто шутка, пап, — замялась, машинально прикрывая запястье. — Мисталь очень любит шутить.

— Правда?

— Я всё слышу! — предупреждающе протянул тот. — Хватит там секретничать! Идите лучше за стол. Ты же сегодня даже не ела толком.

Будто в подтверждение его слов, желудок издал громкий жалобный звук.

За обедом мужчины вели себя сдержанно и почти не разговаривали. Я, старательно жуя пирожки с вареньем, тоже молчала, чтобы случайно не выболтать что-нибудь, чего папе пока знать не обязательно, а потом оказалось, что нам уже пора возвращаться.

— Береги себя, милая, — отец хмурился, взволнованно теребил очки и искоса погладывал на Мисталя, стоящего ко мне слишком близко.

— Постараюсь.

— Что у вас такие траурные лица? Не навсегда же прощаетесь! Если в ближайшее время Ян ничего не раскопает, то я тебя ещё раз сюда закину, хочешь?

— Очень!

— Ну вот, — фыркнул он и, будто невзначай, обнял меня за плечи, привлекая к себе. — А теперь нам пора. До встречи, господин Марр.

Не мудрствуя, Мисталь открыл портал во дворец прямо из комнаты и, как только очутился в спальне, со вздохом растянулся на кровати.

— Поспишь со мной немного, Травинка? Что это вообще за прозвище такое забавное?

— Мама придумала. Не зови меня так, пожалуйста. Оно у меня только с родителями ассоциируется и из твоих уст звучит крайне странно.

— А как же сделать для меня исключение? Неужели, это — вся благодарность, которую я заслужил?

Он снова дурачился, но доля правды в словах всё же присутствовала. Поэтому я настороженно приблизилась, присела, не спуская с него глаз, и погладила по руке.

— Спасибо большое. То, что ты сделал, много для меня значит.

Пальцы под прикосновением чуть дрогнули. Из его взгляда пропали бесенята, без которых дождливая серость глаз стала вдруг даже более холодной, чем у Наяна.

Мисталь на самом деле — такой?

— Лэри… — он попытался удержать мою ладонь, но я была проворнее.

— Не надо, пожалуйста.

— Почему ты всегда мне отказываешь?! Даже в мелочах! Что бы я для тебя ни делал, ты всегда говоришь: «Нет»!

— Не заставляй меня это повторять.

— Да сколько хочешь! Я же не прошу его разлю… — горячо начал он, но вдруг умолк и сжал переносицу. — Забудь! Вот, упрямая девчонка, бери свои бумаги и делай, что хочешь.

Ощутив волны разочарования и досады, я некстати вспомнила о признании Яна, и, сжав в руке заветные документы, не нашла в себе сил оставить Мисталя. Извиняться, вроде бы, было не за что, но чувство вины никак не желало утихать.