Читать книгу - "Му-анг - Андрей Никонов"

Стоило мне двинуться навстречу истребителю, как один из штурмовиков ускорился, пытаясь встать между нами, а остальные три развернулись, тормозя двигателями, и загораживая путь среднему разрушителю, наконец вставшему точно на курс Майло. Будь у синта компенсатор энергии, он мог бы спастись, но истребитель нёсся точно на меня.

Стрелять торпедами было бесполезно, на таких скоростях цель легко уходила, пропуская их, стоило снарядам превысить скорость, и тут бы появились эллипсоиды чужих, а к этому мы ещё не было готовы. Так что я поступил так же, как республиканцы над планетой — выпустил впереди себя рой крохотных мин, и сам начал замедляться. Расстояние между минами составляло двадцать метров, пилоту истребителя надо было быть волшебником, чтобы пролететь между нитями.

Расстояние между мной и Майло было не больше десяти тысяч, когда сеть практически достигла истребителя. И тут он пропал. Точнее говоря, резко изменил вектор, уходя в сторону. Я своим глазам и данным блока слежения не поверил, такое можно было сотворить только с компенсаторами инерции, значит…

Что это значит, раздумывать было некогда, истребитель уже праздновал победу, несмотря на то, что один из штурмовиков угодил в ловушку и теперь просто летел по инерции, с повреждённым корпусом. Кинетические матрицы — отличная вещь, мощная и современная, но у вихревых было очень важное преимущество, отдельно они создавали пузырь практически моментально. Время для меня замедлилось, я прямо-таки чувствовал, что помогаю навести матрицы на цель. И когда внутри истребителя вспух крохотный, метр в диаметре, шар вакуума, подумал, что такого быть не может.

Человеческий глаз появление и исчезновение пузыря с меняющимися физическими свойствами уловить бы не смог, я видел смоделированную ситуацию, где именно внутри кварки качнулись, и перешли из одного энергетического состояния в другое, понятно не было, но через секунду истребитель вспух плазменной вспышкой.

Штурмовики тут же начали торможение и разворот, переходя на параллельный мне курс, на них компенсаторы не работали так же, как и на моих кораблях, оставалось проверить, не прячется ли Майло на аппарате сопровождения. По заверениям экипажей, Майло находился в истребителе. Оставалось только поверить им на слово, особенно тем, к кому подавитель применил тактику быстрого допроса.

Вот тут он и нашёлся, наш с Йоланой знакомый прятался в одной из полостей возле реактора, на что синт надеялся, непонятно, то ли на то, что спасательная группа успеет, то ли на то, что мы не будем обыскивать штурмовики, думая, что он погиб.

Майло, когда мы его вытащили, был совершенно невозмутим, и не пытался сопротивляться. А я слегка растерялся, когда враг был далеко, выследить его и прикончить казалось отличной идеей, но сейчас он стоял перед нами, уверенный в собственной правоте.

— Ты поступил бы точно так же, Дэн, — синт не просто был спокоен, он улыбался, мимика казалась живой и естественной, — ты же узнал Ройхо, и мог ей проболтаться. Пришлось действовать быстро и жёстко, только вот связался я не с теми людьми, кому что ни поручишь, без контроля ничего сделать не могут. Идиоты кругом. Ты и сам это замечал, правда?

Завести разговор, вызвать на диалог — эти приёмы были мне известны. С одной стороны, Майло был прав, а с другой, именно таким поведением он и решил свою судьбу.

— Странно, — Зан что-то обдумывал с того момента, как мы покинули место сражения, и высказался, когда два разрушителя ушли на новую кривую к нейтрализатору. — Этот Майло словно хотел, чтобы его нашли и убили.

— С чего ты взял? — не понял я.

— Ты допросил семь человек, только седьмой рассказал тебе всё, остальные готовы были терпеть. Этот седьмой получил приказ — раскрыть убежище. Нельзя, чтобы первые пять сдались, это вызывает подозрения, страх накапливается, особенно, если пытает подавитель — у синтов нет болевого порога, средства, вводимые в мозг, быстро распадаются.

— Зачем ему было сдаваться?

— Вот это вопрос, — полковник Галэки поморщился. — Зачем.

— Ты очень жестокий человек, практически хург, — попеняла мне Йолана, — другой бы сразу пристрелил, а ты поговорил, дал надежду. Если мне надо будет тебя прикончить, будь уверен, я не стану ждать, пока ты начнёшь распинаться.

— Нет, в память о нашей дружбе, ты должна будешь меня выслушать, — я не собирался воспринимать её слова всерьёз.

Йолана подумала, и согласилась. Словно что-то знала заранее.