Читать книгу - "Закон есть закон - Александр Старшинов"

Я вспомнил ее странные намеки в момент падения Пелены и мысленно обозвал себя идиотом. Она всегда соображала быстрее меня, мысли ее неслись вскачь, будто на лихом коне, а я вечно плелся пешком, в лучшем случае трусил на осле, и смысл происходящего доходил до меня слишком поздно.

– Нет, ты неправильно рассчитала, графиня. Я теперь вне игры. И был с самого начала. Создатель волны – Архитектор. Он сидел за Вратами Печали, пока я собирал для него команду. Что касается Мэй, то ей нужна была моя оправа, как тебе – мой камень. Как я понял, всем было что-то от меня нужно, а сам я не нужен никому. Такой вот расклад.

Ада покраснела, буквально залилась краской. Хотя я редко видел ее краснеющей.

– Архитектор жив? – переспросила она. – Весело…

– Да уж куда веселее. Так мы не закончили наш душевный разговор. Что было дальше?

– Я бежала вниз по улице. Вокруг никого. У дверей лавки стояла тележка Макса, я постучала, но мне не открыли. Я стала угрожать и звать Макса, в меня выстрелили из арбалета. Потом Марчи выстрелил в ответ. Сверху крикнули, чтобы мы проваливали и никакого Макса в лавке нет. Его якобы арестовали стражи. Я помчалась дальше. Ну… потом на нас снова напали. Мы отбились. А потом Марчи, он… в общем, он отнял у меня кристалл.

– Ты не лжешь?

– Нет.

– Разве Марчи – не человек Наследника?

– Да, его… Мэй сказала, что он должен меня охранять. Но мы по дороге повздорили. Стали драться, он отнял у меня кристалл и хотел силой доставить к Куртицу, но я сумела вырваться и скрыться.

– А что потом?

– Я просто отправилась к дому Пеленца.

Я пропустил это «просто» без комментариев. Наверняка все было совсем не просто. Графиня нужна была Наследнику – она единственная могла указать, где находится архив Графа. И насколько я знаю Куртица – он не настолько глуп, чтобы отпустить подобную птичку в свободный полет. Однако я не стал выпытывать подробности.

– Но ты знала, что самого Пеленца в доме нет, – напомнил я.

Ада кивнула.

– Зачем же пришла?

Ада помолчала, сглотнула и сказала тихо:

– Я подумала… Возможно, тебя обманули точно так же, как и меня. Если тебе удастся вырваться, ты непременно явишься туда… И не ошиблась.

– Все ясно… – Я самодовольно хмыкнул. – Твои новые друзья не взяли в расчет твои интересы.

Она очень хотела меня убить – чуть-чуть меньше, чем Пеленца, – это я понял по ее взгляду. В принципе, она была не так уж и виновата. То есть совсем не виновата. Но мне хотелось ее чуток помучить – потому что я был зол на нее и никак не мог эту злость избыть.

– А сюда ты зачем явилась?

– Прикинула: ты можешь зайти в «Тощую корову». И я скажу тебе, где Черный Кролик.

– Что? Ты знаешь, где Кролик?!

– Перед тем как я ушла, он сказал: если ты не вернешься до темноты, он уйдет с Лансом в свой замок. И он назвал мне место.

– Где это?

– Не скажу. Меня сегодня слишком часто обманывали. Я просто отведу вас туда…

– Ты мне не доверяешь? – Я изломил бровь. Воображаю, какой становится при этом моя изуродованная физиономия! Но Ада как будто не заметила дикой гримасы.

– А ты мне?

Я развел руки. Сейчас я знал лишь одно: Кролик должен быть с нами – со мной и Максом. Мы так всегда думали. Мы не должны предавать друг друга, и неважно – Пелена над нами или хаос вокруг.

– Я так и не сказала этой сволочи перед смертью, как я его ненавижу, – опять заговорила о Пеленце Ада.

– Чтобы это выразить, никаких слов не хватит… К тому же ему было в тот миг не до слов.

– Благодарю.

– За что?

– За понимание.

Я вспомнил нашу ночь в «Тощей корове». И похоже, Ада вспомнила тоже. Наши глаза встретились. И тут наконец кто-то соединил два кусочка меди – бах! Искра проскочила. Я вдруг увидел ее. И увидел иначе, чем прежде. Надеюсь, она тоже что-то важное во мне разглядела – а не только мою прикольную физию.

Я кашлянул и отвернулся.

– Знаешь, твой отец говорил, что дни хаоса – лучшие для творчества. Все идеи нас посещают, лишь когда мы дышим этим чистым воздухом вне Пелены. Моя соседка Полина, она играет на сцене. Они на площади Ста Фонарей ставят спектакль. И – вообрази – люди забывают про грабеж, стоят и хлопают в ладоши…

– Ты ее любишь? – перебила меня Ада.

– Кого? – Я изобразил изумление.

– Полину.

– Она – девчонка, Ада, я просто защищаю ее иногда. Когда она делает глупости.

И еще я подумал, что Полина слишком идеальна для меня. Она – как зеркало, в которое будешь смотреться и видеть свое уродство. Ей нужен либо рыцарь без страха и упрека, либо мерзавец, которого совесть никогда не мучит.

– Разве это не любовь? – Ада упорствовала. Ага, графиня заревновала!

– Я многих защищаю… Значит – я всех люблю?

– Разве нет?

– Ну, меня-то никто не любит.

– Не прибедняйся! – Она рассмеялась несколько искусственно. – Сколько у тебя было женщин?

– В два раза меньше, чем у среднестатистического мужчины.

– Почему? – Ада недоуменно склонила голову набок.

– Потому что проститутки берут с меня в два раза больше.

– Фи, как пошло!

* * *

Вообще говоря, когда меня спрашивают про любовь и женщин, я сразу вспоминаю Лору. Есть события, которые ничем невозможно перечеркнуть. В Лору я влюбился еще до первого хаоса, то есть четырнадцатилетним пацаном. Мне казалось, у нас с ней что-то получалось, во всяком случае, мы даже поцеловались однажды и мололи всякую милую чепуху, пока я провожал ее до дома. Потом мое лицо сожгла синева, и я превратился в Синца и в новом обличье долго не показывался ей на глаза. Она сама меня разыскала, обняла и сказала, отводя взгляд, что по-прежнему меня любит, вот только ей понадобится время – много времени, чтобы привыкнуть ко мне такому… и я должен ей в этом помочь. О, боги синевы, я рыдал, стоя перед ней на коленях, я клялся, что сделаю все-все на свете, чтобы мы были вместе. Отбыв долгий рабочий день на треклятом заводе, я три раза в неделю пахал на частной заправке в порту (Пелена этот лоскуток не закрывала), прессовал синеву всю ночь, чтобы осыпать мою милую Лору подарками.

А потом я зашел однажды в воскресенье в «Большую чашу». Вечером мы должны были встретиться с Лорой, а с утра я исходил все галереи в поисках подарка для нее, выбрал ожерелье, купил, и теперь оно в бархатном футляре лежало в кармане моей куртки. Я заказал кофе, булочки и отдельный кабинет. Особенность этого заведения такова, что кабинеты скрыты от общей залы темными шторами. Вы можете наблюдать, что происходит в зале, и слышать, но оставаться невидимым для остальных. Каждый выходной я приглашал в «Большую чашу» Лору, поскольку заведение было недалеко от ее дома, и мы всегда сидели в таком вот кабинете – чтобы никто не пялился на мое изуродованное лицо. Обычно она позволяла взять себя за руку, но не более того. Я всегда расплачивался за нее и… ладно, дурацкие подробности моей неудачной юности опускаю.