Читать книгу - "Жуткая история. Кот - Ксения Горькая"

– тяжелые басы и ударные, и Кай обнял его крепче, не прекращая подпевать. Песня становилась интенсивнее, было слышно, что ему немного трудно сохранять дыхание при таком ритме, но он справлялся. Внезапно его губы коснулись виска Хёну, а затем он промурлыкал на самое ухо еще несколько строк.

Песня оборвалась с последним спетым им словом, а Хёну распахнул глаза. Сейчас ему было все равно, что вокруг толпа людей, он все равно не видел никого, кроме Кая. Поэтому он потянулся к нему и оставил на его губах мягкий благодарный поцелуй. Хотел отстраниться, но рука Кая легла на затылок и удержала его голову на месте. Он ответил неожиданно напористо, как будто его настроение кардинально изменилось за секунду.

Хёну почувствовал чье-то прикосновение к руке и совсем мельком – чужую энергию, яркую, как вспышку, и кисло-сладкую, но почти сразу забыл об этом, потому что в следующую секунду в него словно ударила молния, и все перевернулось вверх дном.

Внутри резко возникло нарастающее напряжение. Электрические разряды пронзали его тело, заставляя мелко дрожать от каждого соприкосновения. Сердце замерло и заколотилось как бешеное. Поцелуй стремительно становился все более глубоким, руки Кая скользнули с плеч на талию и поясницу, тесно прижимая. Источник разрядов за секунды опустился ниже и затянулся тугим узлом внизу живота, посылая по всему телу электрическую волну.

Хёну хватал ртом воздух, жаждуще глядя на Кая. Что-то во всем происходящем было жутко неправильным, но думать с каждой секундой становилось все сложнее. Пальцы цеплялись за широкие плечи, комкая шелковую ткань и царапая кожу; их тела были прижаты друг к другу, но это казалось недостаточным. На краю сознания билась мысль, что они все еще в толпе, но ему было уже плевать. Голос разума Кая оказался громче – он отстранился и потянул его за руку, посылая по всему телу будоражащие импульсы и уводя с танцпола.

Они нырнули в небольшую уборную комнату с зеркалом во всю стену и широкой мраморной панелью, в которую были вмонтированы небольшие раковины. Когда они вошли, Кай подтолкнул его к этой панели и встал сзади, упираясь руками по бокам от него. Их отражение в зеркале сводило с ума – Хёну, закусив губу, смотрел в горящие желанием глаза Кая и точно такие же – свои, видел, как руки Кая по-хозяйски легли на ремни на тонкой талии, как пальцы нетерпеливо скользнули под узкую полоску черной кожи, как Кай, глядя в глаза, вжался в него тазом, вызывая стон болезненного удовольствия, как уткнулся носом в его шею, шумно вдыхая, а после укусил, заставляя его вскрикнуть, и тут же зализал укус.

Кай развернул его к себе лицом, сразу же впиваясь в припухшие губы жадным поцелуем, приподнял за бедра и усадил на плиту, разводя в стороны его колени и вставая между. Он спустился дразнящими поцелуями на шею и грудь, куда позволял глубокий вырез этой футболки, прижимая его к себе так тесно, что невозможно стало игнорировать нарастающий жар от близости их тел. Хёну запустил руку в его волосы и резко потянул, заставляя со стоном запрокинуть голову. Пальцы торопливо расстегнули пуговицу на рубашке и скользнули под ткань, скидывая ее с одного плеча, губы тут же прижались к груди, оставляя под ключицей яркую темно-красную метку. Ладони Кая легли на бедра и двинулись вверх, к ремню на джинсах. Когда звякнула пряжка ремня, от двери раздался голос:

– Ух, ребят. Вы очень горячие.

Хёну и Кай замерли, ошарашенно глядя друг на друга. Искрившее между ними секунду назад напряжение вдруг лопнуло как мыльный пузырь. Первым в себя пришел Кай – он развернулся на звук, загораживая собой Хёну и поправляя рубашку. Тот испуганно выглянул из-за его плеча, застегивая ремень на джинсах.

У двери, облокотившись на стену, стоял взрослый парень. Судя по внешности, европеец или метис, – у него были светлые жесткие глаза и красно-каштановые кудрявые волосы, уложенные на одну сторону. Черная майка с широкими прорезями не оставляла практически ничего для воображения, наглядно демонстрируя стройное спортивное тело и молочно-белую кожу. Его лицо было андрогинным и каким-то холодно-красивым – если бы не майка, Хёну даже не взялся бы утверждать, что это парень.

– Не хотел вас прерывать – я бы с огромным удовольствием посмотрел до конца, – его тонкие губы изогнулись в кривой улыбке. Голос был тоже где-то посередине между мужским и женским – не слишком низкий, не слишком высокий, довольно приятный. – Уверен, мне бы понравилось, как и вам. Но, увы, – дела, дела.

Хёну увидел, как у Кая руки сжались в кулаки, и аккуратно положил ладонь ему на плечо, стараясь успокоить.

– Так что перейдем к делу. Какого черта ты тут забыл?

Хёну оторопело уставился в ответ – судя по всему, обращались именно к нему, – и указал на себя пальцем.

– Да, ты, инкуб-недоучка! Тебе что, не рассказывали, что некрасиво лезть на чужое пастбище и вести себя так бесцеремонно?

В голове начала складываться картинка. Пастбище… людей? То кисло-сладкое прикосновение, после которого все перевернулось, и все те внезапно возникшие желания в отношении Кая… Выходит, все это сделал этот парень. Хёну неуверенно пробормотал:

– Ты такой же, как я?

– Ха. Да уж умею побольше твоего, как ты мог убедиться, – он скрестил руки на груди. – А вот тебя я тут уже видел, – он кивнул в сторону Кая. – Жаль, сразу не сообразил, что ты не человек, мы бы отлично повеселились. Меня зовут Лэвен, кстати. Теперь ты знаешь, где меня найти, если вдруг… надоест возиться с ребенком, – он перевел взгляд на Хёну.

– Обойдусь… Лэвен, – Кай только казался расслабленным, Хёну чувствовал, как напряжены его плечи, будто он в любой момент готов был рвануть вперед.

Лэвен сощурился, изучая их.

– Как-то странно. Про новых наших я обычно узнаю первым, но ты… Как будто из ниоткуда появился. Что касается тебя, – он снова посмотрел на Кая, – ты бывал здесь много раз, но сегодня впервые приехал не один, да не с кем-то, а с детенышем инкуба.

Он глубоко задумался, а потом вдруг просиял.

– Ха. А вы, часом, не из законных?

Кай поджал губы, а Лэвен, пристально наблюдавший за ним, сразу оживился.

– Обалдеть, так вот оно как. А я думал, низшие существа вроде инкубов не отвечают вашим высокоморальным требованиям. Что? Видимо, вы не особенно в теме, как формируются правила реального мира, пока вы сидите в своих лекционных классах, – он неприятно усмехнулся, – так что считайте эту демонстрацию добрым уроком на будущее. Ты, – он показал на