Читать книгу - "Перелетная птица-3 - Сергей Юрьевич Ежов"

Город выглядел очень зелёным: жилые кварталы перемежались обширными скверами, а на них виднелись асфальтированные дорожки площадки для катания на роликовых коньках, а также эстрады для самодеятельных и профессиональных артистов. На трёх обширных площадях стояли Дворцы культуры.

— Как же у вас дела с религиозным окормлением населения? — спросила Агата.

— Всё в полнейшем порядке. Имеются три православных церкви, католический храм, где служат священники из Италии и Испании. И в дальнейшем ротация будет проходить исключительно людьми из Южной Европы. Такова договорённость с римским Папой. Есть протестантский, вернее лютеранский храм, там священники немцы. Думаю, вам следует осмотреть буддийский дацан, он ничуть не уступает красотой и величием дацану в Петербурге. Имеется мечеть, я иногда захожу в неё. Вообще-то я православный, но супруга моя мусульманка, вот с нею я и посещаю сей божий дом. А она со мной иногда ходит в храм Приснодевы Марии. Но если вы, ваши сиятельства, воцерковлены, вас ожидает немалое разочарование: в нашем городе религиозная жизнь едва теплится. Так как обязательные посещения храмов отменены, храмы посещают лишь глубоко верующие, а их немного. Уж не знаю, каким образом его императорское величество выбивал из синода таковое разрешение для нашего города, но мы все искренне благодарны ему за него.

Следующим за школой этапом образования оказались три профессионально-технических училища, два техникума — машиностроительный и химико-технологический и пять институтов.

— Ого! Разве у вас хватает абитуриентов на такое количество институтов?

— Разумеется, не хватает. Фокус вот в чём: студенты приезжают со всей страны, а за время обучения они проникаются духом Верхнеправоторского Колодезя. Там, куда их отправляет судьба в виде распределения, они стараются воспроизвести здешние порядки и обычаи. У многих получается, хотя и с разной степенью успешности.

— Сколько же было выпусков?

— Четыре выпуска из ПТУ, два из техникумов и один выпуск из институтов. Правда, выпускников ПТУ мы никуда не отправляем, поскольку рабочих с достойной подготовкой не хватает отчаянно.

На главную площадь города выходят фасады главного православного собора, администрации города и пяти научно-исследовательских институтов. Как пояснил экскурсовод, в одном из них размещались ракетчики, во втором химики, колдующие над ракетным топливом, в третьем трудились учёные и конструктора, работающие над рельсотроном, с прицелом сделать из него стартовую систему для вывода полезного груза на орбиту Земли. В четвёртом институте проводили медико-биологические исследования в интересах авиации и космонавтики. В пятом пытались создать системы управления для летательных аппаратов. А на опытных производствах тут же воплощали в реале то, что сошло с конструкторских кульманов.

Александру докладывали о результатах, ведь многое не просто воплощалось в готовые изделия, но и становилось серийными образцами техники и вооружения. Скажем, полгода назад французы применили против германских войск боевые отравляющие вещества. Царь Иван Седьмой обратился лично к кайзеру Вильгельму Второму с просьбой не применять химическое оружие в ответ. И открытым письмом, растиражированном не только в прессе, но и в миллионах листовок, поставил ультиматум французскому президенту. Император Иван потребовал отказаться от использования химического оружия под угрозой ответного удара.

Разумеется, французские политики посчитали этот ультиматум блефом, и подготовили вторую химическую атаку против немцев. Но пока они ждали подходящего ветра, прилетели русские бомбардировщики и при помощи управляемых бомб поразили все пятнадцать позиций, где уже были выложены на грунт баллоны с отравляющими газами. Ветром густые облака отравы понесло в сторону городка Шарлевиль-Мезьер, что располагался в тылу французских войск и накрыли его на два часа. Из городских обывателей выжили лишь те, кто догадался, прикрывая лицо мокрыми тряпками, уйти поперёк ветра. Да ещё те немногие, кто поднялся на верхние этажи высоких зданий. Остальные полторы тысячи человек умерли в страшных мучениях.

А самолёты сделали второй вылет и разбомбили химическую фабрику неподалёку от Парижа, где были заготовлены баллоны с газом для ещё одной атаки. Беда французов заключалась в том, что они успели раструбить на весь мир о предстоящем наступлении и о подготовленных боевых газах. А тут их попотчевали их собственной отравой. Обидно получилось.

Александр командовал этим ударным соединением из тридцати тяжёлых самолётов от начала до конца: сначала тренировал в бомбометании управляемыми бомбами, а это очень трудно. Операторам приходилось управлять по проводам, что накладывало массу ограничений, как по скорости реакции, так и по сосредоточенности. Но обе бомбардировки прошли на высшем уровне, хотя бы потому, что подготовлены и обеспечены они были в ходе почти полуторалетней подготовки. Александр, используя послезнание, предложил эту комбинацию Игорю Константиновичу, а тот, зная о подготовке к химической войне всеми сторонами, согласился с планом. Смысл операции был в том, чтобы сделать применение химического оружия не то чтобы бессмысленным, а опасным для того, кто решит им воспользоваться. В самом деле: Европа заселена весьма густо и простая бомбёжка складов с химическим оружием отравит близлежащие города и веси, что и было продемонстрировано.

Немедленно собранная конференция, собранная в нейтральной Швейцарии, объявила о незаконности химического оружия: уж очень показательны оказались результаты ответных ударов. Заодно француза попытались запретить и управляемые бомбы, но над этим предложением посмеялись даже англичане и шведы.

Вторым видом оружия, разработанного здесь, принятого на вооружение русской армии, но пока не применявшегося в боевой обстановке, были реактивные системы залпового огня. Общим решением военно-государственной верхушки в виде Юденича, Ивана Седьмого и ещё трёх особ, оружие было признано совершенно секретным. Его даже показывали далеко не всем генералам. Впрочем, это не помешало сформировать три ракетно-артиллерийские дивизии, что сейчас усиленно тренировались на границе с Монголией.

Третий вид оружия, тоже принятый на вооружение, но оставленный в тылу «на чёрный день» были самолёты-снаряды. Когда-то среди рассказов и баек о военной экзотике он наткнулся на систему «Мистель», представляющую собой тяжёлый самолёт под завязку загруженный взрывчаткой и топливом. «Верхом» на нём находился лёгкий самолёт, пилот которого и управлял системой. Конструктора, по заявке Александра стали разрабатывать систему и добились немалых успехов. Сложность была лишь в том, что до радиоуправления было ещё далеко, поэтому ударный самолёт управлялся по проводам, ну да двухкилометровый кабель мог выдержать напор потока воздуха и удар получался довольно точным. Настолько точным, что систему названную «Гарпун», можно было бы использовать даже для атаки крупных кораблей. Второй рейх не заинтересовался этой системой, а вот японцы от неё пришли в восторг и стали усиленно тренировать своих пилотов. Но война на Дальнем Востоке уже угасла сама собой и японцы