Читать книгу - "Битва за Кремль - Михаил Логинов"

Виной был тот же смог, окончательно заполонивший город. Во вторую половину июня он перестал быть продуктом машинного засилья. Стоило хоть чуть-чуть потянуть носом, чтобы понять: загорелись торфяники, и в Питер потянулся дым. Горели они повсюду, но особенно доставалось северным районам города: слабый ветерок, не способный притянуть дождевые облака, нагонял дым с Карельского перешейка.

По неофициальному противопожарному календарю, такая напасть начиналась с июля. Поэтому областное МЧС зашевелилось не раньше, чем болотные пожары создали несколько фронтов наступления и распространялись, поджигая сосняки. Траншейные экскаваторы создавали рвы, цистерны заливали водой торфяники. Каждый вечер на карте оперативного штаба отмечались побежденные возгорания. Каждое утро воздушная разведка сообщала о новых очагах. И на самый простой подсчет, их было больше, чем удалось победить.

Труд лесного пожарного был и благороден, и неблагодарен. Горожане смотрели в потемневшее небо, принюхивались и приходили к всеобщему выводу, что пожары никто не тушит вообще.

* * *

Торжественный прием в честь Дня независимости проходил в цокольном этаже американского консульства. Завсегдатаи события, привыкшие к залам повыше, шутили: не лучше ли было собраться в бункере, если такой есть?

Шутка была в кассу. Хотя помещение считалось убежищем на случай химической атаки, от доставшей всех гари не удавалось отдохнуть и здесь. То ли она находила ходы и щели, то ли проникала на одежде гостей. Завладела она и разговорами, вытеснив политику международную и внутреннюю. Амплитуда дискуссии качалась от оптимизма, мол, в таком-то году было примерно так, до откровенного алармизма: мол, сейчас безветрие, а подует ветерок с горящих торфяников на Питер, вот тогда — катастрофа.

Столь же неофициальной темой номер два был новый полпред. Говорили, правда, не столько о нем, сколько с ним: помещение небольшое, и с чего перешептываться о человеке, если он здесь. Часто темы пересекались: полпреда спрашивали, не может ли он потушить загородные пожары. Столбов отвечал: рад бы, но полномочия у МЧС. Собеседники, и вице-губернаторы, и крупное купечество, и газетные редакторы, не соглашались с ним, тут же вспоминая различные подвиги полпреда. Тот отшучивался: это я так, партизаню по мелочам.

Под конец мероприятия, когда Столбов начал прощаться, его отвлек для разговора сотрудник консульства.

— Джон Смит, помощник культурного атташе, — сказал он.

Столбов тоже представился, протянул визитку, пристально взглянул на мистера Смита.

— Поздравляю вас с началом политической карьеры, — сказал американец на удовлетворительном русском. — Сейчас наш Госдепартамент разрабатывает культурную программу, включающую установку контактов с городами Северо-Запада России. Детали пока уточняются, но на сентябрьском приеме в посольстве вы сможете встретиться с куратором проекта. Надеюсь, вы сможете появиться.

— Благодарю за приглашение, — ответил Столбов.

— Он не уточнил, какую культурную программу подготовил Вашингтон? — спросила позже Татьяна.

— Нет. Но если бы мистер Смит так быстро бы не ускакал, я бы попытался поговорить с ним не о культуре, а о географии.

Таня удивленно взглянула. Столбов пояснил:

— Загар у него не курортный. Я бы сказал — кандагарский. Может, не из Кандагара, но точно, от долгой полевой работы в Центральной Азии. Да и имечко с фамилией… Это не намек — я работаю под прикрытием, это, считай, табличка.

— Но секреты пока не спрашивал?

— Нет. До приема три месяца, успею собрать.

* * *

— Товарищ полпред, и куда вы тайно направляетесь?

За последние два месяца Татьяна незаметно для себя стала и спичрайтером, и визажистом, и, как она сама себя называла, «полевой секретаршей» — во время поездок. Столбов кивком головы просил ее взять трубку и ответить за него. Несколько раз Таня сама принимала решения — кого из звонивших перенаправить в нужную структуру полпредства, а кому сразу дать отбой. Заодно уже немножко ощутила себя домомучительницей: следить, чтобы поел вовремя. А раз так, почему бы не поработать и надзирательницей.

То, что Столбов намылился в побег, Татьяна поняла, увидев его в джинсах и легкой рубашонке с короткими рукавами. Столбов шел во двор, явно намереваясь покинуть полпредство через ворота.

— Я, Танюша, решил скататься с мужиками выпить водки, — не так чтоб покаянно, но с легкой мужской винцой ответил полпред.

— А не с бабами? — усмехнулась Татьяна, вспомнив прежнюю охоту Виктора Михайловича.

— Не, с бабами я завязал, пока на государственной должности, — серьезно ответил Столбов.

Татьяна кивнула. Но все же смотрела, ждала объяснения.

Самое время было сказать: пресс-секретарша, не твое дело. Однако Столбов ответил:

— Вышел на меня недавно Пашка Быков — кореш из моей роты. Говорит: увидел тебя по телевизору, узнал через двадцать лет. Он сам из Караганды, как Союз развалился, долго по России мотался, пока не добрался до Питера. Теперь у него автосервис под Колпино. Пригласил в гости, ну, там еще ребята будут — афганцы и его племяш Тошка, контрабасом в Чечне служил. Посидим, поговорим, помянем…

— Носом салат помнем, — добавила Таня. — Помнишь, кстати, завтрашний график?

— Помню, — серьезно ответил Столбов. — Не боись. Кто из афганцев перестройку пережил, мордой в салате не застрянет. Буду завтра как огурчик…

— Маринованный в белом вине. Успехов, Михаил Викторович. Я вас прикрою, скажу: конфиденциальная встреча. Только отзванивайтесь мне раз в два часа, хорошо? А я скажу, кто вас домогался в отсутствие.

— Договорились.

— Таня взглянула вслед уходящему Столбову и с улыбкой посмотрела на часы.

Первый раз он позвонил через час пятьдесят пять минут. Был ощутимо слышен гул начальной фазы застолья.

— Порядок, Танюша. Мужики все живчики, цветут («И пахнут!» — гаркнул кто-то, так что было слышно). Жаль, тебя нет, да уж такой формат — без барышень. До связи.

В следующий раз отзвонился через два часа десять минут. Был весел особой, бодрой веселостью, когда уже выпито грамм двести и впереди занятное приключение-развлечение. Вместо застольных шумов в трубке царил уличный.

— Порядок, Танюшка. Я тут с Паштетом пошел Тошку выручать из ментовки. Все нормально, прогуляемся и вернемся.

«Он прогуляется!» — чуть не вздохнув, подумала Таня, сама же спросила:

— Так вы в Колпино?

— Рядом, в Металлисте, а что?

— Географическая любознательность. Ты уж до конца ментовку не разноси, — порекомендовала она, прощаясь. И поскорее схватила справочник: выяснять, что за ментовка в этом Металлисте, куда приезжать полпредской фээсошной охране.

* * *