Читать книгу - "Возродим Мир из Пепла - Даша Сказ"

В очередной раз меня бросило в краску после такого обращения. Когда так говорил Феникс, это вдруг приобретало какое-то особое, священное значение. Всё внезапно казалось таким настоящим и таким близким, что вот-вот – и я должна буду взойти на престол.

– Приятно познакомиться, – неожиданно вежливо кивнул Имхотеп. – И благодарю. Пожалуй, без вашей помощи я бы не смог самостоятельно выбраться из-под пяток этого мерзкого Обезьяна. Чем я могу быть полезен?

Мы с Фениксом, Гили и Захарией дружно переглянулись. Вот так просто? Фараон Аменхотеп казался гораздо менее сговорчивым, чем его сын.

– Ну… Есть у нас одна просьба, – неловко улыбнулся Феникс.

– Феникс! – воскликнула я, понимая, что он делает.

Он собирается попросить напрямую! Так ведь нельзя.

Вы связаны сердцами!

– И, конечно, мы не собираемся заставлять тебя помогать нам, – добавил Феникс, отчего я удивлённо вздрогнула. – Мы не вымогатели какие-нибудь – мы пришли сюда по доброй воле. Нас привело сюда пламенное сердце. – Он приложил руку к груди.

А я ахнула: неужели Феникс так легко и просто послушался меня? Ведь только недавно он настаивал на том, что «всегда прав»…

А может, мы с ним просто наконец-то сошлись во взглядах?

Имхотеп же застыл, сдвинув светлые брови. Его почти белые волосы сильно выделялись на фоне тёмной, как корка каштана, кожи.

– Обычно такие длительные вступления говорят о недобрых побуждениях, – неожиданно ответил Имхотеп. – Скажите прямо, чего хотите. Я знаком с политическими сделками.

На этот раз напряглись уже мы. Кажется, Имхотеп не совсем понимал, чего мы хотели.

– Я имею в виду, Имхотеп, что хочу наладить с тобой отношения, прежде чем о чем-то тебя просить, – объяснил Феникс. – Я хочу стать друзьями.

– Дру… зьями?

Имхотеп выглядел так, словно не знал этого слова. Неужели у фараонов столь строгие правила, что им даже не разрешено дружить? Звучит как полная бессмыслица.

– Я как-то… не представлял, что подобное потребуется. Подождите, пожалуйста.

На удивление вежливый по сравнению со своим с отцом, Имхотеп развернулся, сомкнув пальцы на подбородке. Он стоял ко мне спиной, но, судя по тяжёлому дыханию, я поняла, что он действительно задумался.

– Мой отец говорил, что друзья – это слишком опасно для фараона, – вдруг развернулся обратно он. – Настоящий фараон должен внушать страх. Я считаю, конечно, что он неправ: фараон должен вызывать уважение, а не ужас. Тем не менее друзей не может быть у того, кто стоит намного выше других. Иначе пошатнётся авторитет фараона.

Что-то в его словах было справедливо… и вместе с тем удивительно ложно. И мне тяжело было провести границу между истиной и предрассудками.

– Ну почему же? – пожал плечами Феникс. – Одно дело, какой ты правитель, и совершенно другое – какой ты друг, отец, брат. Необязательно, чтобы власть проникала во все твои отношения. Но ты, конечно, суди сам.

Последним Феникс загнал Имхотепа в угол. Тот, не теряя достоинства, вытянулся и взглянул Фениксу в глаза.

– Ты намекаешь на то, что слово фараона может быть ложью?

Ох… Кажется, что-то в нём от отца всё же имелось. А именно – самоуверенность.

– Не знаю… Может, это нужно проверить?

Заманчивое предложение и хитрая усмешка Феникса поразили Имхотепа очередным сокрушительным ударом. Видимо, душа уставшего и едва не сломленного сына фараона не готова была сносить ещё и нападки Феникса.

Тем временем тот, вспрыгнув, сел прямо на стол. Теперь скамья перед будущим фараоном осталась одиноко пустовать. Имхотеп, приложив руку ко лбу, всё же сел на неё.

– Я… С тех пор, как я узнал, что многие слова моего отца – ложь, я и впрямь хотел бы сам узнать истину.

Ого… Кажется, Феникс раскопал в душе Имхотепа то, о чём мы и знать не могли. Или Феникс всё и так чувствовал?.. Было в Фениксе что-то – возможно, доставшееся от пламенного сердца – позволяющее ему видеть «наследников» насквозь. Так же, как он понял мою боль, так же, как он осознал предназначение Айминь ещё до неё самой.

– А от папенькиного сынка такого не ждёшь! – вдруг рассмеялась Гили. – Ну-ка, что ты узнал-то?

От её неожиданных слов мы все к ней ошарашенно обернулись. Лишь Имхотеп поднял на неё снисходительный взгляд.

– Гили, почему сразу папенькин сынок? – шепнула я.

– А почему нет? – ответила Гили. – Я бы тоже разнежилась, будь я дочерью самовлюблённого тирана.

– Гили! – ещё строже воскликнула я.

– Она права, – внезапно сказал Имхотеп, переводя взгляд на окно. – Мой отец – самовлюблённый тиран. Иначе бы он не врал, чтобы скрыть от меня правду.

За окном колыхались большие листья деревьев. С них падали большие капли, со стуком приземляясь на подоконник. В неожиданно образовавшейся тишине этот звук стал слишком громким.

– Вы первые, кто сказал мне то, что я не ожидал и не хотел услышать, – вдруг отозвался Имхотеп. – Наверное, и впрямь нужно было посидеть в ногах у Большого Чеки, чтобы это понять.

Такой опечаленный… Я его понимала. Невозможно понять, чего хочешь на самом деле, пока не увидишь иную сторону. Невольно я взглянула на Феникса. Невозможно понять, что такое чужая ласка, будучи окружённым злобой и ненавистью.

– О чём врал твой отец? – сама от себя не ожидая, спросила я. – Ты можешь рассказать нам.

– И нам это и впрямь важно услышать. Во всех смыслах, – поддержал меня разумный Захария.

– Действительно. Вы не сочтёте это бредом.

Сложив руки, Имхотеп принялся хрустеть костяшками.

Он вновь помедлил. Разбудил задумавшегося Имхотепа Феникс, положивший ладонь ему на плечо.

– У нас не так много времени, Имхотеп.

Тот сощурился. О чём-то поразмыслил. И кивнул.

– С детства отец рассказывал мне о Та-Ааи и о Миситу-Минене, – заговорил он. – О том, что мы – цивилизация, сила, процветание. Мы ведём зверолюдей к истине. А они – лишь кучка бесполезного сброда, которая сопротивляется, лишь бы сохранить свою мнимую веру в Чантиран… Только вот есть ли разница между ними и нами? Мы верим в Итн, что выйдет из солнца, они – в Чантиран, что выйдет из луны. Есть ли разница?..

– Особенно учитывая, что это одна и та же богиня, – выпалил вдруг Феникс.

Имхотеп ошеломлённо уставился на него. Его белые глаза казались особенно яркими в этот миг.

– Что?! Это… Это правда?.. – вскочил с места он. – Ох… Всё болит после ударов Большого Чеки. Как они вообще его выбрали?..

– Выбрали? – удивилась Гили. – В смысле «выбрали»? Разве князья не наследуют право власти по крови?

– В том-то и дело, – объяснил Имхотеп, – что Миситу-Минене – особая, уникальная страна. Пока Большой Чека держал меня в плену, я перечитал все местные книги и многое узнал… Так вот. Здесь народ выбирает власть. Разве это не прекрасно? – Его глаза вдруг загорелись, несмотря на боль, поразившую его бок. – Это может породить как замечательные решения вроде великих вождей прошлого, так и… Большого Чеку.