Читать книгу - "Книга Трех - Дмитрий Билик"

Помимо нас, домой отправиться решили еще двое первокурсников и практикант с третьего. И прыткий гоблин-кондуктор, усаживающий нас по местам, объяснял правила.

— Сначала Рязань, потом Коломна, Кингисепп, следом двинем на Уфу. По пути не отстегиваться, кто захочет в туалет, кричать. А то я могу не услышать. Если не докричитесь, терпите. Едем мы быстро. Архан раньше в экспрессе работал.

Архан, большой зеленокожий с вислыми ушами и приплюснутым черепом важно кивнул. Мол, был грешок. Я же все думал, это про ремни шутка такая, что ли? Оказалось — нет. Меня пристегнули в сначала районе груди, а потом стянули по руками и ногам. Вот это уже зачем — совсем непонятно.

И первое время, пока мы выезжали из леса, предостережения гоблина казались чудаковатыми. К тому же я ощущал себя, как заключенный, которого этапируют в тюрьму. Но стоило вылететь (а другого слова и подобрать сложно) на трассу, то я хотел крикнуть, чтобы ремешки затянули. Нас стало мотать с такой силой, но окажись мы не пристегнуты, так явно не досчитались бы пары костей. А то и целого раздела в анатомии.

Первое время (секунд пятнадцать) я пытался смотреть в окошко. Однако мелькающие деревья и машины стали вызывать лишь нарастающую тошноту. Рамиль, как человек с самой чистой совестью, через пять минут и вовсе заснул. В этой нескончаемой болтанке, с завязанными руками и ногами, уронил голову на бок и посапывал.

Остальные пассажиры тоже делали вид, что все нормально. Ну да, это же я первый раз ехал в автобусе, с бывшим водителем экспресса гоблином-Арханом. Для остальных все в порядке вещей.

На удивление, мои внутренности еще не успели окончательно растрястись, как мы остановились. Кондуктор отстегнул первокурсника, который придурковато улыбаясь, шатающейся походкой направился к выходу, и подошел ко мне.

— Следующая остановка твоя.

Так и оказалось. Мы проехали минут пятнадцать, не больше, когда рядом возник зеленокожий и стал освобождать меня из плена. Рамик, гад, до сих пор спал, так и не удалось толком попрощаться. Еще я беспокоился по поводу вопроса — откуда мне надо будет добираться от имения? Серебра имелось в достатке, а вот немощные деньги придется разменять.

Однако сервис магического «ЛиАЗа» оказался выше всяких похвал. Едва я ступил двумя ногами на землю, как двери за мной закрылись. А сам автобус умчался прочь, точно его и не было. Зато на другой стороне дороги виднелось имение. Мое. А рядом, у забора, высились аккуратно сложенные новенькие доски и стояла знакомая машина. Ее хозяин негромко ругался у крыльца.

— Дядя Коля!

— Макс! Уже? Только что звонил же!

Отчим схватил меня, точно маленького мальчика, оторвал от земли и прижал так, что позвонки хрустнули. Потом отстранился, пристально рассматривая, и стал быстро-быстро моргать.

— Вымахал-то. Скоро выше меня будешь.

— Скажешь тоже. А ты чего ругаешься?

— Да решил половицы на крыльце поменять. Старые совсем негодные стали. Да тут чертовщина какая-то творится. То молоток пропадет, найду его потом в комнате, то гвозди. О, привет, Потапыч, — увидел он появившегося банника.

Мой домовой дух, не взирая на зимнюю прохладу, вылез наружу и деловито пожал огромную ручищу отчима. После чего приосанился и поднялся по крыльцу.

— Чертовщина, говоришь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, юркнул за дверь.

Какое-то время в доме царила абсолютная тишина. Но ее сменила громкая площадная ругань банника и чудовищный грохот. Трещали стекла, гремела посуда, стучали двери. И лишь спустя несколько минут все стихло. На пороге появился банник, который с видом цезаря, тащил за собой поверженного противника. Крохотного, еще меньше себя, домового духа в стареньком, но крепком длинном костюме. Как они назывались, сюртуки, что ли? Незнакомец виновато глядел большими, несоразмерными с лицом, глазами и то и дело вытирал от капающей крови конопатый нос. Его Потапыч успел знатно расквасить.

— Говори давай, — приказал банник. — Кто таков? Почему в чужом имении промышляешь?

— Не буду я перед тобой отчитываться, — чуть не плача, сказал крохотный незнакомец, — тоже мне, нашелся.

Неожиданно конопатый поклонился и, все еще прерывисто дыша и держась руками за нос, скороговоркой выпалил:

— Имею честь приветствовать нового хозяина в родовом имении.

— А ты кто? — задал я самый главный вопрос.

— Прошу прощения, хозяин. Я Тишка, потомственный домовой господ Кузнецовых.