Читать книгу - "Гибель Богов-2. Книга седьмая. Орёл и Дракон - Ник Перумов"

После Кора Двейна и иже с ним Хедин стал несколько иначе относиться к смертным чародеям.

А потом пришла пора действовать, и Хедин забыл обо всём, кроме лишь бьющегося, рвущегося из рук, словно только что пойманная рыба, потока с таким трудом добытой силы.

Весь мир задрожал, вибрировали глубокие подземные жилы истинного серебра – по ним первым текла собранная Хедином и Ракотом сила.

Дрожь передавалась равнинам, поднималась вверх от корней гор, заставляла трепетать и покрываться рябью поверхности морей, и обитатели океанов метались в панике, не зная, куда деваться от этой беды.

Сияющая глобула ожившего мира, – плоский диск, окружённый светом небесных сфер, – медленно скользила сквозь Межреальность, покидая её пусть и замершие, но цельные области и входя в преддверие барьера, туда, где исчезли все структуры и всякая упорядоченность, где армия Хедина могла удерживаться на одном месте лишь волей Нового Бога.

Сейчас весь мир сделался оружием, тараном, готовым крушить стены искусно возведённой западни – куда там ловушке мессира Архимага!

Вернее, не крушить, а растягивать. За барьером – Хаос, от него не так-то просто защититься; поэтому план Ракота и состоял в том, чтобы заставить прочнейший барьер обволакивать, охватывать служащий тараном мир до тех пор, пока он не достигнет другого «берега», того самого, «большого» Упорядоченного.

Возведённая магическая фигура, раскинувшаяся на десятки, а кое-где – и на сотни лиг, собирала и изменяла силу; чарам предстояло слиться с барьером, размягчить его, заставить частично плавиться, словно олово на краю тигля.

Потому что барьеры, не Творцом возведённые, не Творец и разрушить сможет. Или, во всяком случае, сдвинуть.

Познавший Тьму знал, что сейчас вокруг этого мира сомкнулся мрак, что он плывёт, удерживаемый лишь их с Ракотом волей да верой здешних обитателей, утверждённой наспех, второпях, и уже оказавшейся кое-где под ударом; едва стало легче дышать, как нашлись недовольные, в том числе и некоторые Древние.

А сейчас мир трепетал, и массы его обитателей падали на колени, простирались ниц в «храмах Богов-Избавителей», которые зачастую были наскоро сложенными срубами, а то и вовсе торопливо перелицованными старыми святилищами.

Хедин ощущал болезненную дрожь, поднимавшуюся от ступней к коленям и ещё выше; барьер почуял их приближение, он сопротивлялся, незримые струны туго свёрнутой силы напряглись; в следующий миг вся мировая сфера, – со звёздными слоями, слоями дневного светила и ночного, с облачными путями и дорогами ветров, с земной твердью – врезалась в преграду, и небеса вспыхнули невиданным фейерверком северных сияний, только куда ярче и средь бела дня.

Познавший Тьму едва смог удержать силу в фокусе, не дать ей растечься по сторонам. Заклинательный покой исчез, перед глазами его вставала уходящая в бесконечность стена барьера, полыхавшая сейчас всеми оттенками зелёного пламени.

А за стеной их ждал вечно голодный Хаос.

Мир напирал и надвигался, его сердце дрожало, сотрясались небеса и недра; люди рыдали и молились; в действие пришли фигуры и пирамиды Ракота, там тоже всё сияло и полыхало.

Тяжко застонали стены, по ним побежали чёрные змейки трещин. Сжатый до немыслимой плотности поток подобно молоту ударялся в сплетение преграды, пытаясь не прорвать, но заставить раздвигаться, растягиваться, подобно тому, как кольчужная перчатка облегает кисть.

Старик Марви упал на колени, но чары не бросил.

Мир прибавлял всю собственную тяжесть к вдвигавшемуся в плоть барьера острию, и Хедину казалось, что нити барьера поддаются, начинают сдвигаться, что их таран одолеет кольчужную преграду, и…

Обрушилась первая глыба с потолка; девчонки-невольницы, так и остававшиеся в своём углу, дружно завизжали.

Хедин ощущал, как начали сминаться небесные сферы, прозрачный их хрусталь покрывался трещинами, лопался, осыпаясь звёздными дождями. Духи высоких обиталищ в панике бежали кто куда, оставляя вверенные их попечению звёзды.

Предохранявшие мир чары не выдерживали.

Ракот, что же ты, Ракот?!

Нет, Восставший не дремал; его собственная сила вливалась в заклинания, Познавший Тьму ощущал, как названый брат будто плечом подпёр задрожавшие и треснувшие небеса.

Однако тупое навершие их тарана, раздвигавшее ткань предела, не справлялось также. Нити, слагавшие барьер, тянулись на тысячи тысяч лиг, через всё Упорядоченное, и держались крепко.

Нет, не выдерживаем, с отчаянием подумал Новый Бог. Мир сейчас обратится в труху, небеса уже рушатся, судорога боли прокатилась и через земную твердь. Сейчас начнут погибать живые!

«Брат! Остановись!»

«Нет! – раздалось в ответ яростное. – Мы прорвёмся!»

«Весь мир станет прахом! Он уже рушится!..»

«Значит, мы воспользуемся этой гекатомбой, – после мгновенного колебания отозвался Владыка Тьмы. – Павший полк порой оборачивается выигрышем сражения».

Это было не похоже на Ракота, так мог бы сказать истинный Хозяин Мрака, штурмовавший Обетованное и не считавший потерь.

«Мы уничтожим мир, погубим всех и ничего не добьёмся!»

«Добьёмся!» – прорычал Восставший.

Ему явно очень хотелось в это верить.

«Брат, ещё не поздно!..»

Потолок вокруг Хедина рушился, и он знал, что так же рушатся сейчас храмы, до отказа заполненные молящимися.

Однако мир, окровавленный и разваливающийся, подобно берсерку, устремившемуся в гибельную атаку, всё-таки продавливал собой преграду; страшной ценой, но продавливал.

Вот словно тысячи тысяч голосов вскрикнули разом, и Хедина согнуло жестокой судорогой боли – мир начал распадаться, и погибли первые из обитаемых областей.

Да, силы разом прибавилось, как всегда, – погибавшие «во славу его», с его именем на устах щедро отдавали Хедину последнее, что имели.

И всё-таки они двигались, чужой барьер поддавался, причём именно так, как надо – не разрываясь, но растягиваясь.

Крошилось, трескалось и разрушалось; Познавший Тьму держал в целости таранные чары, однако напряжение в барьере нарастало, нити его натягивались, мельчайшие кристаллы Дальних теряли связность, иные начинали лопаться.

Мир словно бы застревал в дрогнувшем барьере, и тут одна из нитей всё-таки не выдержала.

И одновременно сквозь ничтожную, но всё-таки прореху хлынул огненный Хаос. Потёк, обращая всё вокруг себя в яростное пламя; пожирая всё, включая самого себя.

Небо горело, солнце померкло, но вокруг разлит был алый беспощадный свет. Жалобно кричали девушки-невольницы – их, похоже, заваливало. Марви стонал, но держался.

«Ракот! Хаос!..»

Хаос, который прорвался и жжёт всё вокруг ещё быстрее, чем они, братья-боги, успевают зашивать и закреплять прореху.