Читать книгу - "Август Хромер - Сергей Жилин"

Сам факт воровства средств из городского бюджета, взяточничество, малая забота об интересах города и всё прочее не так смущают – это свойственно всем засидевшимся в чине. Проблема в той бестактности, наглости и чувстве собственной безнаказанности, с коей он это делает. Гуся ненавидят, давясь слюной, но терпят, так как иначе не выйдет.

– Уже проигрались? – я встал по правую руку от Нильса.

Мэр брезгливо дёрнул носом и, не повернувшись в мою сторону, желчно произнёс:

– Я играю достаточно хорошо, чтобы проигрывать случайным игрокам, Август. Не мог больше терпеть этого едкого запаха дешёвых сигарет. Потому и ушёл.

– Дайте мне знать, когда однажды проиграетесь в пух и прах, Нильс.

– Придёте злорадствовать? – ехидно улыбнулся полноватый мэр.

– Я слишком сдержан, чтобы пойти на такое, – я соврал совсем чуть-чуть, – Просто полюбуюсь.

Картина гадкая, как цветная блевотина, собранная в причудливые линии, но я предпочитаю глядеть на неё, если второй вариант – лопоухий толстячок.

Нильс, не забывая о правилах приличия, протянул мне не глядя пухлую ручонку. Как можно судить, я – персона, весьма нагло не признающая авторитеты, способная позволить себе неуважение и фривольности к ним, но я вовсе не грубиян и наглец. Чтить нормы мне не чуждо – мы обменялись рукопожатием, правда, так и не глянули в сторону друг друга.

– Слышал про ваш успех вчера! – начал разговор Нильс, – Хорошо, что хоть кто-то поставил этих сектантов на место.

– Они не остановятся.

– В чём я даже не сомневаюсь, – огорчённо пробубнил мэр, уронив голову на грудь, – Хотите знать моё мнение?

– Не откажусь, – вежливо, как мог, согласился я на байки Нильса.

– За всем этим стоит не фанатичный лидер в мантии и с ожерельем из мизинцев, а вполне конкретный человек, довольно богатый, амбициозный и хитрый, чтобы достигать свои цели, оперируя сектантами-наёмниками.

– Говорите очень уверенно, – сконфужено прервал я собеседника, – Возможно, уже готовы назвать имя?

Мэр зачем-то сверился с изящными часами, долго следя за движением стрелок, после чего неопределённо пожал плечами и чуть приблизился ко мне, очевидно, чтобы его слова никто не услышал:

– Гамильтон Рокфеллер…

Опрометчивая догадка. Нужно либо иметь очень веские аргументы в пользу своих слов, либо вовсе их не иметь, как и мозговую активность…

– Хотите знать почему? – Нильс Чернуца ярко демонстрирует, как увлечён своей теорией.

– Было бы не лишним послушать ваши догадки.

– Он никогда не пытался попасть в Парламент, а сейчас, как вы знаете, Август, уж очень заманчивые условия – свои кандидатуры предлагают все и вся! А наш магнат уже не так богат – у банковского короля начались сильные трудности, о которых знают единицы! Он надеется поправить свои дела, попав в правительство…

– Своей кандидатуры он не подавал, – возразил я увлёкшемуся Нильсу, который от избытка чувств начал становиться пунцовым. Возможно, тут свою лепту внёс ещё и выпитый алкоголь.

Мэр прыснул от недовольства:

– Он действует исключительно через посредников. Свой человек среди кандидатов у Гамильтона имеется, и даже не один! Готов спорить, что сектанты вскоре совсем обнаглеют, а затем один из пособников сэра Рокфеллера найдёт способ их всех остановить! Всеобщая любовь и голоса на выборах! И тут не стоит забывать о том, что кандидаты предпочитают действовать в группах – следом за одним кандидатом, его товарищи тоже получат свою долю голосов. И вот у Гамильтона уже не один, а четыре-пять своих людей в Парламенте!

– Слишком сложно, – теория мэра не выдерживает никакой критики, – Потраченные силы, средства и риск не оправдывают результат.

– Но мы же имеем дело с Рокфеллером!

Уж кто бы говорил, наглый гусь! Тебе бы только рассуждать о тех, кто почти так же грязен, как и ты!

– Его, кстати, будут награждать орденом золотого камня, знаете эту традицию правительства. В Доме Культуры на улице Пяти Королей. Приходите, Август.

– Если не буду занят, – теперь эта стандартная отговорка не является такой уж необоснованной: я теперь вынужден работать с Салли.

Мэр ещё раз посмотрел на часы. Нильс так сильно отвлёкся, что совсем забыл обо мне.

– Спешите?

– Пожалуй, да, – убрав хронометр, отозвался толстячок, растягивая слова, – Дела, как всегда. Полным-полно дел!

Откланявшись в пустое пространство, мэр заспешил к лестнице и кинул на ходу:

– А вечер-то получился неважный!

Нильс ушёл. Теперь можно больше не пялиться на богомерзкую картину. Жаль заблудших, и вдвойне жаль, что это искусство теперь будет жить и испражняться…

Внизу я случайно столкнулся с Салли, которая одиноко шаталась между людьми.

– О, Август! – искренне удивилась Салли, блеснув глазами, – Как дела с нашим делом?

– Хуже, чем хотелось бы, – недовольно ответил я.

Девушка понимающе улыбнулась и встала поближе, скрестив руки на животе.

– У меня всё то же самое…

– Твоя затея провалилась? – я скосил взгляд в сторону, чтобы мой вопрос вышел как можно более небрежным.

– Вовсе нет!

В этот самый момент собравшиеся в зале начали расчищать площадку в центре – намечаются танцы. Те, кто не собирался пуститься в кружева вальса, отошли к стенам, а многочисленные пары собираются в центре. Мужчины в одинаковых смокингах излучают уверенность в себе, держа партнёрш, одетых в пёстрые красивые платья. Им не терпится пуститься по кругу. Оркестр подождал последних приготовлений.

Когда шевеление и гомон собравшихся поутих, музыканты взялись за инструменты – они играют новый модный вальс, который называется Марионетка. Прекрасная, на мой взгляд композиция, ласкающая ухо тонкими созвучиями. Ради неё оркестр даже перестал фальшивить, за что я готов снять все предыдущие претензии.

Пары стремительно закружились в ритме Марионетки, словно сами стали безвольными куклами, а отлично играющие музыканты – кукловодами. Музыка нитями держит танцоров и заставляет их двигаться с изяществом и грацией.

– Продолжим ходить по особняку? – спросил я Салли.

– У меня есть идея получше! Ты же умеешь танцевать?

Дождавшись кивка, Салли ухватила меня за руку и повлекла за собой к центру зала. Встав в позицию, мы легко и плавно втекли в циклон вальсирующих. Девушка мягко ступает точно в такт музыке, а я стараюсь вести увереннее и плавнее, всё же, я не вальсировал больше полусотни лет.

Салли радуется и задорно смеётся – простое женское счастье, такое как танец, строгому детективу не чуждо.