Читать книгу - "Западные земли - Уильям Сьюард Берроуз"

Проникнуть в Западные Земли означает навсегда оставить скрижали завета пылиться в нужнике человечества по соседству со старыми почтовыми каталогами.

Город Вагдас охватывает обширную территорию вокруг озера, постепенно переходя в пригороды и сельские окраины; Вагдас и прилегающие к нему центры предлагают широчайший выбор разнообразных стилей жизни. Неф часто путешествует наудачу, зачастую выбирая дорогу при помощи орла или решки.

Его постоянно сопровождает Неку – юноша ослепительной красоты – и Мекем, тело которого – словно оживший мрамор, а душа бесстрастна как у изваяния. Они приходят на перекресток, и Неф улавливает слабый запах сколопендры, похожий на запах горящих пряностей, принесенный жарким ветром, обжигающим кожу и скребущим легкие. Они возвращаются по собственным следам назад и поворачивают в другую сторону.

Ha закате они приходят в город, стоящий на берегу топкого озера. Обогнув угол, он ощущает кожей лица дуновение ветра с озера… чистый, чистый синий аромат. Эта часть Вагдаса застроена старыми домами из красного кирпича: дома окружены деревьями и садами, крыши их крыты черепицей, шифером и листовой медью. Лужайки тянутся до самого берега озера, подходят к пирсам.

Дом на Першинг-авеню отстоит далеко от мощеной улочки, его стены отполированы долгими столетиями. Неферти находит ключ. Поворачивает его в замке. Входит и тут же спотыкается о кучу игрушек, наваленных у порога… одно Рождество задругам, слой за слоем… на самом верху лежит винтовка калибра 30-30 и коробка патронов. Отвалившаяся лепнина хрустит под ногами, словно снег.

Он движется по направлению к столовой, где громоздятся грязные тарелки, заходит в кладовую и на кухню, прокладывая путь между кучами мусора. Он выходит на заднее крыльцо, выходящее на двор и садовую дорожку. Сад зарос сорняками, как джунгли. Фасад жилого дома, выходившего на Юклид-авеню, обвалился, окна выбиты, там давно никто не живет… от всего этого места разит запустением и заброшенностью.

Взяв винтовку в руки, он выходит через сад по потрескавшемуся бетону садовой дорожки и оказывается на улице, по которой никто не ходил уже двадцать или даже тридцать лет. За сорняками, вьюнком и маленькими деревцами тротуара уже почти не видно.

Что здесь стряслось? Ничего. Причины смерти не представляют ни малейшего интереса. Они так и не смогли стать событием. Они умерли, потому что не имели никакого повода, чтобы жить… благопристойные атеисты.

Сны необходимы тебе, это твоя биологическая потребность и это твой путь в космос – иначе говоря, твой путь к божественности. К. тому, чтобы стать одним из Лучезарных. Отсюда можно сделать вывод – Боги сами по себе являются биологической необходимостью. Они – неотъемлемая часть Человека.

Вспомните фараонов: они обладали Богоподобием. Они совершали деяния, требовавшие от них сверхчеловеческих силы и ловкости. Они умели читать в умах и сердцах людей и предсказывать будущее. Они становились Богами, а Бог время от времени обязан сурово карать преступников – отрубать руку вору или отрезать губы клятвопреступнику.

А теперь представьте себе какого-нибудь академического, гуманистического, шатко-католического интеллектуала в качестве Бога. Он же просто не сможет никому причинить ни малейшей боли. И что тогда произойдет в мире? Ровным счетом ничего. Не будет никаких ужасных катастроф. Даже старушка какая-нибудь – и та не сгорит при пожаре. Исчезнут ураганы, торнадо, противостояние, боль, распад. Исчезнет смерть. И тогда благопристойные атеисты, которые никогда не могли ни смириться с существованием Бога, ни взять самим его прерогативы, просто рассыплются в порошок, словно печенье, вымоченное в «Постуме» много лет тому назад… последний дрожащий «Овалтайн»[60].

«Профессор погиб в США в результате несчастного случая». Старая вырезка из «Хроники дня» за 1960 год, которая прождала все эти долгие годы, чтобы занять надлежащее место в паззле Большой Картины.

Он досылает патрон затвором и выбивает выстрелом пыльную витрину магазина… дзыннь!.. из дыры вырывается затхлый воздух с облаком пыли.

Никто живой не дышал им уже многие годы. Ни ветерка… опавшие листья лежат на земле, не шелохнувшись.

Он направляется на запад, выходит на Мэриленд-террас и идет по ней до Кингз Хайвей. Призрачный багаж, покрытый слоем пыли. Фасад отеля «Парк Плаза» ввалился внутрь, словно в здание попала бомба, а гостиничный холл заполнен опавшими листьями и грязью, сквозь которые растет трава и вьюнок. Бронзовая статуя мальчика позеленела от времени и заляпана птичьими экскрементами.

Он пересекает Кингз Хайвей и идет мимо больших домов из мрамора и красного кирпича, мимо пыльных теплиц с разбитыми стеклами: ветви растений выползают наружу из отверстий с зазубренными краями и стелются по грязному, потрескавшемуся стеклу. Нигде не видно ни одного скелета. Стекло выпадает из покосившейся рамы и разбивается… следом за ним еще одно… еще одно. А вот я вижу, как отваливается кусок штукатурки, доски гниют у меня на глазах. Лучше будет свалить отсюда, пока я еще состою из плоти и костей.

Бегом пересекает Линделл и оказывается в Форест-парке… прудик, куда он частенько забрасывал сеть и ловил мальков и лягушек, чтобы посадить их потом в ведро… дальше, вперед… в сторону Зоопарка и холмов.

Вот передо мной Сент-луисский зоопарк, заросший бурьяном, словно античные руины. С трудом удается различить тропинки, разрозненные заборные столбы то там, то тут; бассейн затянут водорослями, но вода в нем прозрачная. Заглянув в зеленый полумрак, можно различить скелет медведя, который слегка покачивается в такт колышимой ветерком поверхности воды, и при каждом покачивании от бассейна веет трупным душком.

Он осторожно продвигается вперед… внезапный запах слоновника. Плонк… дзыниь… пуля, выпушенная из винтовки с глушителем. Он падает на землю и откатывается в сторону. В клетках по соседству когда-то обитали мелкие хищники… волки и лисы… мускусный запах.

Он совершает перебежку к питьевому фонтанчику. Перед ним какое-то здание… стреляют явно с крыши.

«Застигнут в зоопарке врасплох в момент преступления». (Вырезка из старой газеты.)

Это Берлинский зоопарк. Он снова играет роль бойца войск СС. Как было глупо с его стороны согласиться на эту встречу, ведь на кон поставлено более 50 000 в американской валюте.

Он рассматривает крышу. Там что-то шевелится. Он прикладывает к плечу винтовку калибра .30-.30. Выстрел очень громкий, и сноп пламени вырывается из ствола. С крыши падает человек, сжимающий в руках винтовку с глушителем. Английский агент, скорее всего.

– Halt!

Девятимиллиметровая пуля свистит у него возле уха. Он резко оборачивается и попадает в полицейского; того отбрасывает выстрелом назад, пистолет вылетает из его рук.

Он отчетливо различает немецкого полицейского в черной униформе и чистенький вороненый «Хеклер & Кох Р-7», который полицейский драил каждый вечер; полицейского отшвыривает назад и пистолет вылетает у него из руки так, словно полицейский обжегся об него и сам отбросил в сторону. Затем полицейский падает, пропадая из виду, а пистолет падает на траву с глухим стуком. Люди кричат у него за спиной, показывают на него пальцем, но они становятся все меньше и меньше, словно он рассматривает их в перевернутую подзорную трубу.