Читать книгу - "Заворг. Назад в СССР. - Михаил Васильевич Шелест"

работал на судоремонтных заводах в разных качествах: на БТО «Суппорт» слесарем и старшим строителем, на «Дальзаводе» мастером и начальником цеха, и даже на Сингапурском «Симбованшипярде» представителем Приморского морского пароходства. Поэтому данный вид трудовой деятельности мне был знаком больше и беспокойства не вызывал.

С сеансами «психотерапии» я на время завязал. Народ на почве поиска элементарных товаров повседневного спроса: продуктов питания, сигарет, водки, стал слишком нервным, да и того, что я узнал про свои возможности мне, пока, было достаточно. Семья жила не за границей, как я всем говорил, а в городе-герое Москва.

Из квартиры на русской улице я на время съехал и обосновался в «свободной» не проданной кооперативной квартире на улице Надибаидзе. Это было поближе к управлению. Для охраны, оберегавшей меня круглые сутки, так было удобнее. Так мы более-менее спокойно просуществовали до девяносто третьего года.

В июне девяносто второго года Верховным Советом Российской Федерации была утверждена Государственная программа приватизации. Её целями называли формирование слоя частных собственников, повышение эффективности предприятий, соцзащиту населения и развитие социальной инфраструктуры за счёт средств от приватизации. В это время главой краевой администрации был избран Кузнецов Владимир Сергеевич, до этого бывший председателем исполкома Приморского краевого Совета народных депутатов, который приватизацией не особо интересовался.

А в мае девяносто третьего года своим указом президент Ельцин назначил губернатором Приморского края Наздратенко Евгения Ивановича, человека, вышедшего из структур золотодобычи, то есть - весьма предприимчивого и знающего, кхм-кхм, что-почём. С восемьдесят третьего года он возглавлял золотодобывающую артель «Восток», а с девяносто первого стал её президентом. Вот Наздратенко и поднял вопрос о нецелесообразности выделения квот на вылов рыбных ресурсов «Меридиану», по причине не отсутствия каких бы то ни было налоговых платежей. И государство мухой «приравняло» нас к обычным производственным предприятиям.

Потом Евгений Иванович стал склонять нас к «сожительству», предлагая поделиться экспроприированным, но мы отдавать «награбленное» не согласились. В это время все руководители крупных Приморских предприятий были членами объединения ЗАО "Приморская акционерная корпорация производителей" (ПАКТ), с помощью которой выкупали акции своих же предприятий по закрытой подписке.

Нам выкупать было нечего, но денег у нас было дохренища, вот они нас и охмуряли разными способами, как «ксёндзы» Адама Козлевича. Вот тогда-то мы и столкнулись впервые с братками Сергея Бауло.

Мы с Григорьевым возвращались из администрации Приморского края с очередных, ничем не окончившихся, переговоров, когда на площади Луговой нашу машину обстреляли из автоматического оружия. Я успел услышать, как следовавшая вслед за нами машина охраны ответила тем же, но по бандитам.

- Вот, сука, - пробормотал я, ощущая боль в спине и в груди, где по белой рубашке расплывалось красное пятно, и разглядывая только что образовавшееся отверстие в ней и в спинке водительского сиденья. Водитель тоже дёрнулся.

- Млять! – выругался водитель. – Как вы? Михаил Васильевич?

- Хреново, Валёк, - ответил я и потерял сознание.

Я долго находился в беспамятстве. Передо мной проплывали «пазлы» из моего и чужого «прошлого и будущего», складывающиеся в произвольные картины. Это было интересно. Очень интересно. Картины получались чёткие, красочные и живые. Кем я в них только не представлялся. Но везде, в конце концов, я рано или поздно умирал. Как понял, что умер и теперь.

Интересно ещё было то, что я чётко понимал, что умер, но почему-то я продолжал жить. Кто там сказал, «если я мыслю – значит, я существую»? Так вот, я мыслил. Я помнил, анализировал сделанное, прожитое и думал о будущем. Да, я думал о будущем, перспективы которого были неопределёнными. Неопределенными, но они, это я почему-то знал точно, были. Имели, так сказать, место. Ха-ха! Как это не странно, но я даже не потерял чувство юмора и любопытство, всегда выручавшие меня в прошлом.

Сколько я пробыл в таком созерцательном состоянии, не понятно. Категория времени мной была утрачена. Но почему-то мне не наскучивало смотреть «весёлые картинки». Наконец однажды во мне прозвучал голос:

- Выбрал?

Если бы я был живой, я бы конкретно вздрогнул, а может быть чего и похуже сделал от неожиданности.

- Что выбрал? – спросил я «неизвестно кого».

- Жизнь следующую выбрал? – спросил меня тот же «голос».

- Э-э-э… Следующую жизнь? Мою?

- Хм! Не мою же!

В «голосе» проявился сарказм.

- Извините, а кто вы? И какую я должен выбрать жизнь? Для чего?

- Хм! Я Флибер. Жизнь ты должен выбрать ту, в которой начнёшь новое существование в новом теле. Память вышибло?

Мне показалось, что некто, говорящий со мной, вздохнул.

- Извините, если досаждаю вам, но я, видите ли, впервые, э-э-э,перерождаюсь после смерти.

- В смысле, впервые? – почему-то удивился некто, назвавшийся «Флибером». И вдруг в его голосе проявилась тревога. - Э-э-э… А ты кто, парень?

- Кто-кто? Конь в пальто! – обиделся я.

- Ну, это понятно, - хмыкнул «голос». – А по жизни?

- По жизни…

Я назвался.

- Хм! – в голосе прозвучало сомнение. – Не сходится. Да-а-а… А я, тогда, как тут очутился, если ты не, э-э-э, первый, а чёрт знает какой?

- Но-но, ты полегче! – снова обиделся я. – Сам-то чьих будешь?

- Э-э-э… Да уж точно не твоих. Вот же ж… Закинула злая сила добра молодца в края далёкие, места не хоженые…

У меня по «спине» пробежали «мурашки».

- Ты это что? – со страхом спросил я.

- Да… Не знаю, что и сказать. Объяснять тебе, кто я и для чего предназначен, очень долго, да и не поймёшь ты с первого раза. А мне очень надо совсем в другое место.

- В туалет, что ли? – пошутил я.

- Хм! Смешно! Ладно, пока-пока!

- Пока, - сказал я, не понимая, что вокруг меня происходит и задумался о произошедшем. – Кто это меня посетил? Ангел Флибер. А такие бывают? Имя у него странное. Не ангельское. Тех библия называет Михаилом и Гавриилом. Память подсказывала про наличие ещё трёх: Абаддона, Абалима и Камаэля. Архангелов, - тех побольше: Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Иегудиил, Варахиил, Иеремиил. Флиберов среди ангелов и иже с ними я не помнил. Флибер у меня в памяти присутствовал, но он был что-то типа какого-то духа, помогающего перерождаться.

- Хм! – снова сказал «голос» и я снова едва не обделался, если бы мог.

- Ты, знаешь… Стучаться надо, когда в ходить изволишь!

- Это как это? – удивился «голос». – Как это ты себе представляешь?