Читать книгу - "Доспех духа. Том 11 - Фалько"

что я не стану тянуть время и захочу сразу поехать. – Если индуса убьют, в бой не ввязывайся, жди немцев. Пусть лучше они сбегут. Соизмеряй силу и смотри сам, чтобы была возможность отступить.

Он положил мне руку на плечо, слегка сжал, затем пошёл отдавать приказы. В большом самолёте была всего дюжина удобных мест для пассажиров, а остальным приходилось размещаться на дополнительных сидениях. Всего же набралось около двадцати пяти человек, включая нашу компанию. Из отряда военных летели трое: братья Орловы и мастер поддержки, с которым я был знаком ещё по операции спасения Разумовских. Надо было бы с ними поговорить, но всё моё внимание сейчас было сосредоточено на Сабине и вредном ледяном лотосе, собирающемся разрушить остатки внутреннего моря, мешающие ему. Это было чревато быстрой и неприятной смертью. И мне нужно было понять, как этот процесс остановить или объяснить лотосу, что подобное ему только навредит.

Глава 9

Полёт до Дели я почти не запомнил, борясь с ледяным демоном внутри Сабины. Сложно описать это словами. Он не просто капризничал, а бушевал, как дикий зверь, запертый в маленькую клетку внутреннего моря. Только когда сообщили о скором приземлении, я начал понимать, что происходит. Треснутая оболочка внутреннего моря Сабины высохла и стала очень хрупкой. Если уходить от аналогий, то я чувствовал пустоту там, где должна быть внутренняя энергия у одарённого. Раньше она была, а сейчас осталось лишь оболочка. Обычно так выглядели эксперты после несчастного случая. Можно подумать, что всё очень плохо, если бы не крошечная, но яркая и горячая капелька силы в самом центре внутреннего моря.

Решение проблемы было очевидным, но я боялся навредить неосторожным вмешательством. Старую оболочку внутреннего моря пора было убирать. Ледяной лотос с этой проблемой пытался справиться самостоятельно, только сил не хватало. И чтобы ему было проще, я поддерживал вокруг барьер, следя, чтобы холодная энергия не рассеивалась. Вроде бы это работало, так как щёки Сабины за время полёта порозовели, вернулся здоровый цвет губ.

– Всё не так плохо, – тихо сказал я, держа её за руки. – Лотос меня перепугал, но он лишь пытается отвоевать для себя побольше места. Сейчас успокоился, так как устал. Тебе лучше?

– Тепло стало, – она кивнула. – Печёт что-то в груди.

– Хороший знак. Нужно будет больше внимания уделять внутренней силе, и всё нормализуется. Это не сложно, просто муторно. А огонёк внутри – это ледяной лотос. Могу судить только по собственному опыту, но, кажется мне, он сформировал ядро силы внутри себя и защищает его от внешнего воздействия. И это он ещё прорастать не начал. Надо бы с Сяочжэй поговорить, как она жила с таким прожорливым демоном внутри.

Я подсел ближе, насколько позволяли кресла, обнял за плечи. Так мы и сидели, пока не появился военный, сообщивший, что до посадки осталось пятнадцать минут. В грузовом самолёте было всего несколько иллюминаторов, расположенных ближе к кабине, поэтому сложно сказать, где мы в данный момент летели. За бортом уже давно наступил день. Самолёт сделал большой круг, затем аккуратно сел и с шумом побежал по полосе, сбрасывая скорость. Я пытался уловить присутствие великой силы, но поблизости её не было.

– Будь осторожен, – сказала Сабина, поцеловав в щёку. Стиснула в объятиях, не сразу отпустив.

– Кузьма Фёдорович, – к нам подошёл капитан, положил на свободное кресло пластиковый кейс защитного цвета. – Надо связь согласовать.

В кейсе лежал целый набор из ручных радиостанций, включая гарнитуры. Мой выбор пал на небольшую рацию с ремнём и очень удобным наушником. Пока капитан объяснял, как ею пользоваться и что вся связь засекречена, самолёт закончил движение по аэродрому. Ещё минута и грузовой отсек начал открываться, пропуская в салон солнечный свет. Дели встречал нас ярким солнцем, духотой и температурой воздуха в тридцать пять градусов. В такую жару из прохладного самолёта выходить не хотелось, тем более в защитном комбинезоне.

Встречала нас большая делегация из гражданских и высоких военных чинов. В глаза сразу бросилась нервная обстановка, особенно среди первых. Я успел пожать руки только трём военным и солидному мужчине лет тридцати пяти, за которым по пятам следовали телохранители. Он сразу отстранил остальных, резко сказав им что-то на хинди.

– Мистер Матчин, – он сделал жест в сторону двух больших вертолётов, рядом с которыми тоже суетились военные. – Дела наши откровенно плохи. Вам нужно время, чтобы подготовиться или мы можем поговорить по пути?

Говорил мужчина на хорошем английском и был одет в дорогой клетчатый костюм.

– Готовиться не нужно, – я приложил ладонь ко лбу, чтобы солнце не светило в глаза. После прохлады самолёта, жара накатывала волнами. – Можно и по пути поговорить. Далеко ехать?

– В сторону дворца, – он снова сделал жест, показывая на большие транспортные вертолёты, и первым направился в ту сторону, сдерживаясь, чтобы не переходить на бег.

Я махнул рукой братьям Орловым и их товарищу, одетым почти так же, как и я. Они должны будут обеспечить связь и поддержку, если всё пойдёт плохо. Парни всё правильно поняли, подхватили большие сумки и поспешили за нами. Не люблю спешку, но вертолёты оторвались от земли, едва мы заняли места. Важному мужчине в костюме даже пришлось ухватиться за ручку рядом с сидением, когда вертолёт начал резко набирать скорость. Мне вручили массивную гарнитуру, так как в салоне заметно шумело.

– Спасибо, что откликнулись и сразу приехали, – громко сказал важный мужчина, тоже надев гарнитуру. – И простите, что не представился. Шуджаат Джах, моё имя.

Имя Джах носила правящая династия Индии. Их семья сделала очень много во время войны с Англией за независимость. Потом шли тяжёлые годы, когда огромную страну приходилось собирать по кусочкам. Индия в то время едва не развалилась на мелкие княжества. Нынешний правитель, насколько я знал, был откровенно стар и готовился передать правление одному из сыновей. Думаю, что Шуджаат как раз один из них.

– Мудрец из Цао так и не приехал, – хмуро добавил он, одной интонацией давая понять, что это всех очень огорчило и даже рассердило. – Не говорят причин, лишь просят ждать. Мастер Масаясу уже вылетел из Токио, но будет здесь только через четыре часа. Как и немцы.

– Понятно, – я кивнул, бросив взгляд в иллюминатор. – Четыре часа, я думаю, продержимся.

Внизу открывался вид на пригород Дели и быстро удаляющийся