Читать книгу - "Империя тишины - Кристофер Руоккио"

Но я не спал.

Мысли о семье встревожили меня. О сообщениях, которые волны КТ передают с одной звезды на другую. Что, если мой отец потребовал от местных префектов задержать меня, а потом отправить назад? Куда меня доставят? На Весперад? Обратно на Делос? Или просто выбросят из шлюза? Я пренебрег своим долгом, отказался от роли, выбранной мне отцом. Согласно Великой Хартии, согласно всем законам Империи, я находился в его власти. «Адриан, назови мне восемь видов повиновения». Я не хотел подчиняться. Где-то в безымянном городе зазвонили колокола святилища Капеллы. Я опять подумал, что сплю, уплываю в подобное смерти состояние, охватившее меня на бесчисленные годы вплоть до этого дня. В какое-то безумное мгновение мне показалось, что это звонят колокола Капеллы в Мейдуа, что я снова дома и сейчас во двор, пахнущий тухлой рыбой и плесенью, широкими шагами войдет отец.

И тут я понял. Понял, что не могу допустить, чтобы кто-то сканировал мою кровь. Как только мой геномный код попадет в базу данных этой планеты, меня сразу вычислят, и тогда ничто в мире не сможет помешать этой информации достичь Мейдуа. Как только я попытаюсь снять средства с моего внепланетного счета, об этом узнают в Обители Дьявола. Правила экстрадиции в имперских мирах таковы, что, кто бы ни правил этим пропахшим потом камнем, который старуха-врач назвала Эмешем, у него не останется другого выбора, кроме как арестовать меня и отправить в долгое путешествие на Делос.

Я должен был исчезнуть.

Ночь опустилась с ошеломительной быстротой, а вскоре тусклый рыжевато-золотой свет сменился мерцанием желтых фонарей. В дальнем конце палаты беспрерывно жалобно стонали, и, кроме этих звуков, не было слышно ничего, если не считать грохота грунтомобилей снаружи. Я спал урывками, чувствуя себя так, будто из меня пытались сделать отбивную. Проснувшись, я снова ощутил ужасный запах и увидел уродливую старуху с ее худенькой помощницей, прогуливающихся взад-вперед по этому унылому помещению. Во время одного такого прохода до меня наконец-то дошло, что я нигде не заметил надлежащего медицинского оборудования: ни капельниц, ни мониторов, ни сканеров. К счастью, и коррективов тоже. Я словно оказался за пределами известного мне мира, в какой-то захудалой вселенной из голографических опер моей матери, где печатный пресс считают магией, а людей лечат с помощью кровопускания. В глубине души я подозревал, что те мерцающие огни на поверку окажутся газовыми лампами.

– Мадам, а он и в самом деле лорд? – тихо и с придыханием сказала девочка и оглянулась на меня из-под челки льняного цвета.

Я прикрыл глаза, оставив лишь маленькие щелочки, притворяясь, будто усталость наконец-то сморила меня.

Послышался негромкий хруст, затем зачавкали чьи-то челюсти. Несомненно, это старуха жевала листья веррокса.

– Думаю, что да, Марис. Да.

– Какой высокий, – сказала девочка еще тише. – Как вы думаете, он принц?

Пожилая женщина покачала головой. Жидкие космы хлестнули ее по лицу.

– У всех принцев огненные волосы. Это тебе каждый скажет. Мы все узнаем, когда получим деньги. Оставь бедного парня в покое.

Чьи-то скользкие пальцы сжали мне внутренности, и я отвернулся, не желая больше смотреть на двух женщин, которые спасли мне жизнь. Меня бы вытошнило еще раз, если бы во мне хоть что-то оставалось. Рыбный суп, которым меня накормили, скорее напоминал бульон, но он, во всяком случае, смог задержаться в желудке. Это я не мог здесь задержаться.

Не мог заплатить им.

Почти в полной тишине я словно бы услышал, как падают капли воды в мавзолее моих предков, как проходят мимо солдаты в мундирах дома Марло. Я не мог вернуться. Я избил родного брата до полусмерти и сбежал под покровом ночи. За одно это отец… Я не хотел думать о том, что со мной сотворит отец. Но дело было не только в этом. Если бы я так боялся гнева лорда Алистера, то никогда бы не сбежал из дома. Нет, я больше боялся за мать. Что будет, если отец узнает, какую роль она во всем этом сыграла? Оставалось надеяться лишь на то, что бабушка защитит ее.

Наступила ночь, какой она и должна быть. Настоящая ночь, так что даже на улице стало тихо, и я, проспавший целый день и невообразимое количество лет до этого, вылез из-под одеяла. Мои мышцы ослабли, стали тяжелыми, как свинец, и я снова упал на алюминиевую койку. Оставалось только радоваться, что никто не видит мою наготу, вспомнив, как насмехался надо мной мутант Салтус. Где все они теперь? Что произошло, пока я спал замороженный? Что изменилось? Старуха, руководившая больницей, – я так и не узнал ее имени – уверяла, что это обычная практика у свободных торговцев, что пассажиров часто выбрасывают из кораблей, словно какой-нибудь мусор. Но я не мог поверить, что все так и было.

Опасаясь, что бедная девочка может выбрать именно этот момент, чтобы зайти в палату, я сдернул с кровати липкую простыню и сделал из нее тогу, удерживая края в кулаке. К счастью, за много лет тренировок босиком я нажил себе толстые мозоли на ногах. Забинтованный палец сильно болел, голова кружилась, и меня повело к стене с обвалившейся штукатуркой. Нужно было раздобыть себе одежду. Не мог же я появиться в городе в чем мать родила. Я прислонился к перилам узкой лестничной площадки и внезапно вспомнил: эта женщина говорила, что найдет для меня что-нибудь в запасах. Что это значит? Кладовая? Бельевой шкаф? Конечно, здесь должно быть место, куда убирают ненужную одежду.

И оно там было – за помятой металлической дверью на первом этаже, рядом с продуктовой клетью и двумя питьевыми фонтанчиками. В комнате пахло плесенью и гнилью, как будто ее не раз заливали водой и никогда как следует не проветривали. Никогда не приводили в порядок. Я не хотел терять время, тревожась, как бы Марис или старуха не заметили, что моя кровать пуста, и не начали меня искать. Я нашел рубашку и свитер с нарисованной краской на груди черной звездой. С нескольких попыток подобрал подходящие по размеру брюки. Мешковатые, мышиного цвета, с множеством карманов и всевозможными пятнами. Ни ботинок, ни носков, ни нижнего белья здесь не было и в помине. Но я почти пятнадцать лет фехтовал и бегал вдоль стен Обители Дьявола и Аспиды без обуви, так что мои ступни ороговели. Шлепая босыми ногами по грязному полу, я направился к выходу из медики. Лампы на потолке мигали, отбрасывая блики на черно-белые квадратные плитки шахматного пола. Мимо прошмыгнула крыса, заставив меня вздрогнуть. Я посмотрел ей вслед; мы с ней были чем-то похожи – оба крались в ночи.

Я сжал кулак вокруг перевязанного большого пальца, и руку пронзила такая боль, что я охнул и стиснул зубы. Так или иначе какие-то негодяи украли мой перстень со всеми данными, которые там хранились. Со всеми доказательствами того, что я именно тот, за кого себя выдаю, со всеми моими титулами и владениями. Некоторым людям один вид палатинской печати открывал двери в лучшие дома надежней любой взятки. Кольцо помогло бы мне поправить дела без занесения в генетическую карту проклятого высшего общества, уберегло бы от попадания в регистры как Империи, так и Капеллы.

Дверь застонала, когда я открыл ее. Влажный ночной ветер налетел на меня, как волна. Я думал, что так жарко и душно было только в этой заплесневелой больнице, но ошибся. Вдыхая здешний тяжелый воздух, я словно бы набрал полные легкие воды, а одежда сразу начала прилипать к телу.