Читать книгу - "Война 2020. На южном фланге - Владислав Морозов"

– Капитан Киренская, – представилась деваха и добавила: – Александра Федоровна. Отдельная противотанковая батарея 1141-го артполка ВДВ.

В приглушенном свете синеватой лампочки я наконец разглядел, что нос у десантной капитанши был вполне себе курносый, а ее зеленые глаза смотрели на меня как-то иронически и вместе с тем оценивающе.

– Петр Алексеич, – ответил я, делая над собой усилие, чтобы не заржать. Собрались, блин, в одной прокуренной комнате сразу и Романовы и Керенские, хоть последние и через «и». Только Ульянова с Брошнтейнами, Розенфельдами, Апфельбаумами и прочими Губельманами не хватает… Тогда здесь точно был бы «город Петроград в семнадцатом году». Прямо-таки нарочно не придумаешь…

Хотя, по-моему, кто-то из собравшихся в КУНГе офицеров все-таки подумал о том же самом и беззвучно хрюкнул за моей спиной.

Дальнейший «совет в Филях» был недолгим и чего-то, чего я бы не знал до этого из переданных начальством еще в Гвардейском бумажных и электронных документов, мне на нем не сообщили.

А декорации вырисовываись примерно такие: с раннего утра 18 июня румыны и молдаване «объявили войну не на живот, а на смерть пророссийским «сепаратистам» и атаковали предместья Бендер, начав бомбежки и обстрелы по всей линии разграничения между Молдовой и ПМР. Одновременно была попытка высадить у Бендер довольно крупный вертолетный десант. Первый натиск ВС ПМР и ОГРВП к полудню 18 июня отбили, а потом началась российская военная операция, и противник отступил от Бендер. В данный момент противник силами менее одной бригады при полусотне единиц брони стоял километрах в четырех впереди нас, занимая позиции у шоссейной дороги западнее деревни Новые Анены, куда накануне вошли спецназовцы ВС ПМР.

Впрочем, судя по многочисленным характерным отметкам на разложенной на столе в штабном КУНГе крупномасштабной карте, которые располагались не только у Кишинева, но и у Рышкан, Бельцов, Унген и Комрата, наши разведгруппы или подразделения спецназа сейчас работали в тылу противника практически по всей территории Молдовы. Оно и понятно, надо же кому-то ударную авиацию на цели наводить и прочее.

Далее полковник Гондопас сказал, что во второй половине дня противник уже не пытался всерьез атаковать, лишь периодически проводя что-то вроде разведки боем вдоль шоссе силами нескольких танков и бронемашин, каждый раз теряя по несколько единиц техники. При отражении этих попыток ВС ПМР потеряли танк Т-64БВ и несколько БМП и БТР, причем часть приднестровской техники вроде бы была подбита ПТУР «Джавелин». Вражеская авиация частично нейтрализована, частично уничтожена, зато противника постоянно долбает наша авиация, которая докладывает, что часть румыно-молдавских сил постепенно отходит от Новых Анен к Кишиневу. То же происходило и на других направлениях, что подтверждали наши БПЛА и спутниковая разведка.

С рассветом ВС ПМР и подразделения ОГРВП должны были начать атаку в том же направлении вдоль шоссе на Кишинев. Ну а мы с орлами из ВДВ должны были в этом деле их всемерно поддерживать.

При этом нашей главной заботой были французские «Леклерки» в количестве аж шести штук, которые все еще стояли на своих, четко обозначенных на наших электронных и бумажных картах позициях, за условным вражеским передним краем. Седьмой «Леклерк» в сумерках участвовал в очередной, совместной с румынскими танками и прочей легкой броней «разведке боем» и буквально накануне нашего прибытия был подбит из ПТРК 9Л 135 «Корнет-М», сгорев вместе с экипажем. Соответственно, нам с капитаном Киренской поставили задачу выбить «Леклерки», если они вздумают атаковать, или не дать им отойти, если они будут отступать. При этом начальство (я так понял, что имелось в виду не командование ОГРВП в Тирасполе, а Минобороны в Москве) категорически требовало, чтобы один, а лучше два или три французских танка были захвачены «с минимальными повреждениями».

Хотя тут, видимо, надо было инструктировать не столько нас, сколько пехоту, у которой, как я успел понять, хватало ручных противотанковых средств, включая последние версии «Корнета» – они из чистого любопытства что угодно сожгут, а уж потом будут разбираться, то ли они сожгли.

Но по скучающим лицам остальных собравшихся в КУНГе офицеров я понял, что они свои текущие задачи давно знают чуть ли не наизусть, а весь этот разговор рассчитан исключительно на меня и капитана Киренскую, как людей новоприбывших.

Далее полкан сказал, что атака назначена на 5.00 и до того момента мы можем отдохнуть.

Далее нам сообщили здешние радиопозывные и прочие мелкие детали, после чего большинство командиров покинуло КУНГ, а Гондопас вместе с краснолицым приднестровским полковником Кирильцом остались «думать думу» уже на пару.

– Ну что, дадим прикурить французикам? – спросил я десантную капитаншу с интонацией гусара-партизана Дениса Давыдова, вылезая на свежий воздух. – Вы на ваших «Спрутах» уже с чем-нибудь подобным сталкивались?

Вокруг была светлая летняя ночь. Даже запах горелой солярки и выхлоп одного из только что отъехавших от штаба БТР-60ПУ не могли заглушить окружающих нас растительных ароматов. Хотя это и неудивительно, коль уж вокруг сплошь фруктовые сады да виноградники. Где-то далеко впереди продолжали изредка стрелять короткими очередями и явно для очистки совести и успокоения нервов пускать осветительные ракеты, проку от которых в наш век тепловизоров и инфракрасных прицелов было как карасю в реке от зонтика. Где-то за штабными машинами и БТРами гнусаво-картавый голос (похоже, радио, или что-то вроде того) еле слышно пел что-то вроде:

– …да-да-да, но щас не об этом, разливай портвейн…

Кого это, интересно, тыркнуло вспомнить именно в эту ночь давно забытые песни «Ундервуда»?

– С «Абрамсами», – ответила бравая десантная офицерша, после некоторой паузы, когда мы удалились на достаточное расстояние от ЗиЛа с КУНГом.

– Ого, и где это? – искренне удивился я. Ей-богу, ни о чем подобном я не слышал.

– Сначала в Сирии, а потом, в прошлом году, в Ливии, – ответила Киренская.

– И как?

– Странный вопрос, раз я жива и разговариваю с вами, а их, как легко догадаться, похоронили, если, конечно, было чего хоронить…

– Как же это вас, Александра Федоровна, в танкисты занесло? – немедленно поинтересовался я. – Ведь в Рязанском, насколько я знаю, девушек вроде учат, в основном, на специалистов ПДС, или я что-то пропустил?

– Сейчас от желающих стать офицерами ВДВ отбоя нет и отбор круче, чем в космонавты, а женская специализация значительно расширилась. Тем более что, поскольку наши 2С25 считаются вовсе не танками, а противотанковыми САУ, мы все, если вы успели заметить, числимся не танкистами, а артиллеристами. Кстати, а это вас вчера по телевизору показывали?

– Это в связи с чем?

– Ну, на награждении, в Кремле…

– А, это… Ну да, было дело…

Сказав это, я удивился тому, как это она умудрилась рассмотреть в телевизоре мою рожу?! Я там мелькнул на какие-то секунды, и, к тому же, у меня было полное ощущение, что я все время стоял к камере боком. Может, камер там было несколько, или эта Киренская смотрела развернутую версию церемонии где-нибудь в Интернете?