Читать книгу - "Сны замедленного действия - Владимир Леонидович Ильин"

Я ухожу… туда … куда суждено… уйти всем нам… Неизбежно…

– О чем вы, Михаил Юрьевич? – по-прежнему не понимаю я психотерапевта.

– Не надо, – достаточно твердым голосом произносит Ножин, но тут же умолкает, и после этого голос его становится все слабее и глуше: – Спящих… не трогайте… берегись… много… вокруг… Они хотели и меня… но… сказал: «Нет!»… Прощай, Лен… Прости… старика…

Я оторопело слушаю эту галиматью, пытаясь ухватить смысл, который может быть скрыт в ней. Потом меня озаряет..

– Михаил Юрьевич, – кричу я в микрофон, – постойте! Не делайте этого!.. Слышите? Соберите всю силу воли, вы же владеете внушением! Внушите себе, что ничто в мире не стоит того, что вы собираетесь сделать!..

Но он меня уже, наверное, не слышит. А потом трубка наполняется короткими звонками.

Дрожащими руками набираю номер служебного телефона Нагорнова.

– Женя, – говорю я, когда капитан откликается. – Надо срочно посетить квартиру Ножина!

– Что с ним?

– Он только что звонил мне и нес какую-то околесицу…

– Ну и что?

– Как это – что?! – кричу я. – Он был под воздействием, понятно? И сообщил, что намерен покончить с собой!.. Быстрее, Женя!

– А ты сейчас где?

– В больнице, но все бросаю и мчусь туда же… ах, черт, я же не знаю, где он живет!.. А пока я буду узнавать его адрес… В общем, вся надежда на тебя, Жень!

– Понятно, – мрачно заключает Нагорнов. – Ты хочешь, чтобы я стал внештатным сотрудником службы спасения?

– Не теряй времени, – советую я и отключаюсь первым.

Бегу к Шагивалееву, но у него в это время проходит очень важная операция. Выручает меня одна из сестер, у которой есть ключ от кабинета Рината. На письменном столе под стеклом есть список адресов и телефонов всего персонала отделения.

Зафиксировав в памяти адрес Ножина, выскакиваю из больницы.

Как ни странно, но когда я подъезжаю к стандартной пятиэтажке, расположенной неподалеку от дома Кругловых, Нагорновым там пока и не пахнет. Остается лишь предположить, что капитана отвлекли какие-то срочные служебные дела.

Несколько длинных звонков в квартиру Ножина не дают результатов. Я тщетно бьюсь в дверь, все больше убеждаясь в том, что самое худшее уже произошло.

Потом все-таки появляется Нагорнов. Оценив обстановку, он принимает волевое решение взломать дверь (правда, при этом он честно предупреждает меня, что в случае чего вставлять новый замок придется именно мне как отъявленному паникеру). В качестве понятых он вызывает из соседних квартир мужчину и старушку-пенсионерку.

Они утверждают, что с утра в квартире Ножина было все спокойно и что сам он никуда вроде бы не выходил.

Дверь слетает с петель, и мы с Нагорновым врываемся в квартиру.

Ножин лежит в большой комнате, на полу, лицом вниз. Нагорнов осторожно переворачивает его лицом кверху, и нам становится ясно, что он мертв.

Нагорнов просит понятых присесть в уголке, а сам проходит к телефону и вызывает оперативную группу. Потом принимается осматривать тело психотерапевта, на лице которого застыло удивление, смешанное со страхом.

– Угадай с трех раз, Лен, в чем причина его смерти, – говорит он мне наконец.

Я всматриваюсь, но ни пятен крови, ни следов от веревки на шее, ни прочих признаков насильственной смерти на трупе не видно.

– Сердечный приступ? – наугад говорю я.

– Вот именно, – соглашается Нагорнов. – Самый натуральный, скоропостижный… Тот, что в народе называют «разрывом сердца»…

Он делает паузу и испытующе смотрит на меня. Потом произносит странным тоном:

– Послушай, Лен, а ты уверен, что ты недавно разговаривал по телефону именно с ним, с Ножиным?

– На все сто процентов, – безапелляционно заявляю я. – А что?

– Дело в том, – медленно говорит капитан, – что тело-то давным-давно остыло. Видишь? – В качестве доказательства он приподнимает руку покойного, которая не гнется в суставах. – Классическое rigor mortis…* Тут и без экспертизы ясно, что Ножин скончался часов десять назад, не меньше…

* Трупное окоченение (лат.).

Я опускаю голову. Теперь мне становится все ясно. Да, скорее всего Ножина убили еще ночью. Вскоре после того, как он вернулся из больницы. А полчаса Назад кто-то прокрутил мне по телефону умело смикшированную звукозапись его голоса.

Тот, кто это сделал, явно не рассчитывал ввести в заблуждение экспертов. Он преследовал одну-единственную цель.

«Подставить» меня милиции.

И я не могу гарантировать, что эта попытка закончится провалом.