Читать книгу - "Ошибка "2012". Новая игра - Феликс Разумовский"

Миг — и в бледном небе расцвели три белоснежных цветка, и ветер лениво понёс их на северо-восток. Герои Люфтваффе, тоже выскочившие из самолёта, с криками пикировали к земле. Их парашютам, во исполнение приказа рейхсфюрера, раскрыться было не суждено. Они уходили вниз, вниз, а вокруг разливался тот самый свет, призрачный, волшебный, обманный. Он столбом поднимался из строения на земле, напоминавшего средневековую крепость. На эту-то крепость, неизящно кувыркаясь, и валился многотонной тушей «Гигант»…

— Хильда, подтяни стропы, держись поближе ко мне! — заорал что было мочи фон Кройц. Увы, германские десантные парашюты были практически неуправляемы, а потому наши герои спускались на американских, фирмы «Ирвин», с рулевыми лямками. Крик Эрика прозвучал вовремя — внизу раздался взрыв, ярким сполохом блеснуло пламя…

И разом наступила полутьма обычной северной ночи. Волшебный свет потух без следа. Только полная луна в сером жемчуге неба, да шум рассекаемого воздуха, да быстро приближающаяся земля…

То есть не вполне земля — топкое болото. Простиравшееся во все стороны, сколько видел глаз. Чахлые сгорбленные деревца, мхи, целое море трав, мрачные торфяные разливы, в которых отражалась луна. И всё это — ближе, ближе, ближе…

Бултых!!!

Приземление ещё осложнялось тем, что парашюты были порядком таки перегружены. Десантники не смогли бросить святого. Лама успел прихватить заветный меч и чугунную, для увековечения в Агарти, голову Адольфа Гитлера. Эрик — его же ростовой портрет и серебряную, пуда в два, свастику, а в раздутом рюкзаке у Хильды покоились аж три дюжины экземпляров «Майн кампф».

И вот чавкнуло, чмокнуло, хрустнуло, качнулись рогозы и камыши… Приземлялись кто как умел. Хитрый Лама прогудел мантру, мгновенно потерял вес и даже не замочил ног. Хильда пустила в ход магический камень из скалы Ибрахима,[153] и тот опустил её на кочку, словно дитя в колыбель. Эрик был единственным, кто оплошал. Промедлил с левитацией, впечатался во мхи и сразу погрузился по бёдра. Хорошо ещё, что парашют был не германским, на котором иначе чем на колени и локти не приземлишься…

— Держитесь, мой штандартенфюрер, держитесь. — Мигом оценив обстановку, Хильда погасила купол, отстегнула лямки подвесной системы и бросилась к застрявшему супругу. — Я иду.

Краем глаза она заметила странное — Лама, вместо того чтобы торопиться на помощь, встал, скинул с плеч десантный рюкзак и принялся доставать из него чугунную голову фюрера, предназначенную для монумента в Агарти. Зачем, интересно?

— Эй, уважаемый Лама! — гневно вскрикнула Хильда. — Вы что, не видите, штандартенфюрер в беде?

Положение Эрика фон Кройца тем временем действительно осложнилось. Ветер надул его парашют и потащил арийца в болотную грязь.

— Вижу, милочка, вижу, — по-немецки отозвался Лама. Выговор у него был точно у коренного берлинца. — Ясно вижу, что мы вляпались в дерьмо. Пора, пока не поздно, смываться.

Достал наконец чугунную голову, нехорошо оскалился и самым святотатственным образом выбросил в болото.

Измена!..

— Катцендрейк! Швайн! — ощершась Хильда. — А ну, сволочь, стоять!

На миг она даже забыла о супруге.

— А не пошла бы ты, дамочка, куда подальше, — тоном берлинского уличного хулигана ответил тибетец и, резко повернувшись, зашагал туда, где только что исчез в торфяном фонтане «Гигант». Зашагал, унося древний меч, добытый с такими жертвами и трудом. Являющийся, как утверждали древние книги, пропуском в Портал…

— Хальт! — вскинула руку Хильда. — Стоять! Ты, грязный вероломный тибетский думкопф…

И Лама остановился. А потом закричал. Всё, что было при нём металлического, моментально пришло в движение. Тонко, словно под влиянием магнита, завибрировал стальной шлем, на прыжковой куртке бешеными змеями стали расползаться застёжки-молнии, сам собой раскрылся карманчик для ножа, зафиксированный блестящими кнопками. А главное, проснулся в ножнах меч. Проснулся и задрожал, словно сердечник соленоида. После чего стал проситься на свободу.

Миг, и, разорвав фиксирующие шнуры, он лёг в руку Хильды. Та что-то выкрикнула, повела клинком… С головы Ламы, разрывая крепления ремней, сорвался шлем, лопнула, словно взорвалась, фляга, докрасна раскалилась поясная пряжка с надписью «Люфтваффе»…

Видит Бог, дело кончилось бы плохо, но тут снова подал голос Эрик — ветер неумолимо погружал штандартенфюрера в русское болото. Надо было выбирать между его спасением и расправой над Ламой, и Хильда сделала выбор.

— Ладно, дерьма кусок, живи, ножны я заберу у тебя попозже… — грозно посулила она, сплюнула и бросилась вытаскивать мужа. — Эрик, держись, я иду!..

Полчаса спустя штандартенфюрер фон Кройц, мокрый, трясущийся и замёрзший, но живой, жадно курил и рассматривал припасённую карту. Всё оказалось не так уж и плохо. Они находились совсем недалеко от тайной базы, приготовленной, в общем-то, совсем для других целей, но, если надо, ею можно воспользоваться…

— Всё, пойдём отсюда. — Эрик выкинул окурок далеко в воду и стал заворачивать бесценный меч. — Похоже, надо начинать новую игру…

Свастика из чистейшего серебра отправилась в воду следом за окурком. Закрякали утки, успокоившиеся было после взрыва «Гиганта», поползли куда подальше ужи, а на поверхность, держа пучок душистых рдестов в зубастом рту, вынырнула ондатра. Выбралась на кочку и принялась завтракать, держа стебли лапками, словно руками.

— Новую игру… — эхом отозвалась Хильда. Сняла рюкзак и опустила в чёрный разлив все тридцать шесть экземпляров «Майн кампф».

Эрик последний раз сверился с картой, и двое арийцев пошли по болоту, как по сухой тропке. Мхи мягко проминались под резиной башмаков, но не рвались, спешили прочь удивлённые утки, на островках дрожали осины… Потом местность сделалась суше, разливы сменились торфяниками, и Эрик снова взялся за карту.

— Так, чёртова русская Пещёрка вот здесь… Значит, нам сюда.

Сюда — это к излучине реки, на пологий склон лесистого холма. Там, в густейших зарослях кустов, и была устроена база — глубокое, хорошо укрытое подземелье. Вооружение, снаряжение, экипировка, еда. Разумеется, документы и связь. И могучий, надёжный, оснащённый коляской тёмно-серый «Цундапп».

— Итак, новая игра, — надевая форму бригаден-фюрера СС, принялся рассуждать Эрик. — Как тебе Швейцария и нейтралы?

— Слушай, а стоит ли? — посмотрела на него оценивающе Хильда. — Тут, говорят, водятся партизаны…

Она совсем не возражала против Швейцарии. В Германию возвращаться нельзя. За провал, за несбывшиеся мечты любимого фюрера небось по головке не погладят. А амбиции Сиверса? А погибший самолёт? А утраченные ножны от добытого в Африке меча? Нет, в фатерлянд им дорога была надолго заказана…