Читать книгу - "Подземный рейд - Игорь Подгурский"

Друзья заглянули в щелочку между створок. Прямо напротив входа красовался в полстены официальный герб Коммунальной Службы Спасения, вышитый золотом щит со скрещенными стрелами на фиолетовом полотнище штандарта. По старой традиции на стенах зала Славы висели портреты в полный рост всех начальников, начиная с основателя и первого патрона Службы. Картины были заключены в рамы с резным орнаментом в виде дубовых листьев. Традиция неукоснительно соблюдалась. Пока висели всего три холста, но места на стене предусмотрительно оставили на несколько десятилетий вперед. В стеклянных витринах разложены трофеи и чучела мутантов, которых каэсэсовцы прикончили во время несения дежурств, зачастую с немалым риском для жизни. Под всеми экспонатами прикреплены металлические пластинки с выгравированной информацией о том, где и как были добыты трофеи. Каждый прозрачный пенал-гробик повествовал о суровых буднях коммунальщиков.

Ничего лишнего в интерьере зала не было. Все подчеркнуто по-спартански аскетично и функционально. Слева и справа от сцены на стенах висели пластины из темно-серого мрамора с выбитыми на них фамилиями каэсэсовцев, погибших во время выполнения задания. Людям всегда нужны герои, на которых они будут равняться.

Когда первый раз попадаешь в зал Славы, то окунаешься в атмосферу гордости за Коммунальную Службу Спасения.

Главный воспитатель ораторствовал с трибуны, где неподвижными изваяниями застыли две шеренги новоиспеченных каэсэсовцев, внимающих каждому его слову.

С затуманившимся взглядом Шишканов вещал:

– Мощь Коммунальной Службы Спасения и безопасность горожан являются личным вкладом каждого каэсэсовца и свидетельством нашей общей готовности взаимодействовать ради решения тех специфических задач, которые на нас возложены. Значимость вашего будущего вклада в поддержание спокойствия сограждан всеми знаниями и навыками, которые вы приобрели в период пребывания в учебном центре, и ваша воля достичь поставленных перед собой целей неоценимы. Мы должны сознательно и не щадя своих сил решать стоящие перед нами задачи и соблюдать установленный порядок, помноженный…

Что еще хотел знаток человеческих душ умножить или сложить, осталось за кадром.

– Фальшивит, – покривился Олег. Он обладал тонким музыкальным слухом, над развитием которого в босоногом детстве славно потрудилась его бабушка.

– Я бы даже сказал, немного пришептывает, – поддержал друга Бормотов. У него слух напрочь отсутствовал. Но несостоявшийся лингвист интуитивно чувствовал малейшее искажение произношения, незаметное для других людей. – И не обрыдло Шишку клекотать каждый раз одно и то же, – Леша жарко зашептал другу в затылок.

Он неосторожно надавил на створку двери, не рассчитав сил. Дверь распахнулась настежь, оглушительно хлопнув о стену, и друзья ввалились в зал. Атмосфера торжественной обстановки мгновенно смазалась и исчезла.

Воспитатель, ответственный за высокий моральный дух, запнулся и сбился с мысли. Он обвел тяжелым взглядом зал.

– Дорогие коллеги! Друзья… – спохватившись, Шишканов глянул в сторону друзей, замерших в дверном проеме. – А вас, мои тупоголовые подчиненные, я попрошу закрыть дверь с той стороны.

– Вместо оскорблений лучше бы поощрили как-нибудь или чем-нибудь, – оскорбился Бормотов, пятясь в коридор. – У нас, между прочим, лучшие показатели в отделе за прошлый месяц.

– Как-нибудь, чем-нибудь, – передразнил лифтера главный воспитатель, сорвавшись с официального тона. – А смысл? По итогам года вас обоих… – он обличающе ткнул в их сторону коротким указательным пальцем с обгрызенным ногтем, чтобы ни у кого из присутствующих не возникло сомнений, о ком он говорит, – наградили нарукавными щитами, как особо отличившихся. И где они, я вас спрашиваю?

Особым видом наград в КСС были почетные нарукавные щиты. Они представляли из себя металлопластиковые знаки в форме щита, носившиеся на правом предплечье. Щитами награждались каэсэсовцы, принимавшие участие в операциях, сопряженных с повышенным риском для жизни.

По слухам, эскизы щитов разработал лично начальник Службы Николай Трофимович Колесник. Верхняя поверхность нарукавного наградного знака украшалась гербом города: Георгием Победоносцем, насаживающим на копье извивающегося исполинского змея. Под гербом красовался полуобнаженный мужчина с гипертрофированно раздутыми мышцами и мощным торсом, символизирующий каэсэсовца. На воине был защитный шлем с прибором ночного видения. В одной руке он сжимал меч, в другой – погнутый, искореженный щит, которым защитник прикрывал растрепанную женщину, прижимающую к груди младенца, от пикирующего на них кожекрыла размером с птеродактиля-переростка. Пропорции были искажены для придания большей экспрессии. По краю щита проходила выступающая кромка из тисненых лавровых листьев. Наградной щит крепился на рукав с помощью четырех плоских отгибающихся штырьков и полимерной пластины с отверстиями.

Вопрос старшего инспектора: «Где ваши наградные щиты?» остался без ответа. Правые рукава комбинезонов нашей парочки были девственно чисты, если не считать промасленного пятна на предплечье Алексея. После вручения наград на торжественном построении друзья, как и положено, обмыли нарукавные щиты в «Хоттабыче» в кругу коллег. Возвращаясь домой, лифтеры поняли, что надо добавить. Они заскочили в ближайшую кафешку и продолжили честно заслуженный праздник. Расплатиться по счету не хватило денег. Официант милостиво согласился взять в залог наградные щиты, с тем условием, что они завтра донесут оставшуюся сумму. И не прогадал.

Ни на следующий, ни на какой другой день каэсэсовцы так и не смогли вспомнить, в каком гадюшнике они заложили свои награды. Вчерашний день был покрыт непроглядным туманом, перемежаемым яркими отрывочными вспышками воспоминаний, впрочем, не дающими никакой помощи в поисках…

– Так уж и «тупоголовые», – огрызнулся уже из коридора Бормотов. – Это ни в какие ворота не лезет.

– Я сейчас вам так влезу! А потом еще добавлю, – слух у Шишканова оказался отменным, а в злопамятности он мог потягаться с панцирохвостом. – И никто вам слезы не утрет!

Лифтеры поспешно захлопнули двери в конференц-зал, отгородившись этой деревянной перегородкой от бесновавшегося главного воспитателя.

– Влезу – вылезу, – обозлился Бормотов. – Ты не находишь, что у Шишка странные наклонности?

– Ему все можно, он же воспитатель, а мы трудновоспитуемые, – флегматично заметил Шаржуков. В отличие от бывшего студента, для него годы, проведенные в военном училище, не прошли бесследно. К концу второго курса любой начальник мог орать гардемарину в лицо, брызгая слюной, и тот бы бровью не повел. Привычка, выработанная постоянным общением с самодурами, со временем никуда не исчезла. – Это уже не воспитание, а откровенный джихад, – озлился Шаржуков.

– Откуда знаешь, что у него мусульманские корни? – ненатурально удивился Алексей.

– Нет у него никаких корней, он обыкновенный пустобрех, – отрезал Олег.

На лестнице они столкнулись с Тамарой из финансового отдела. Цокая каблучками, она поднималась им навстречу, прижимая к груди электронный планшет.