Читать книгу - "Утро новой эры - Алексей Доронин"

Он очень надеялся, что убедит их.

А им было наплевать на его прежнюю жизнь и на то, что было с ним в первые месяцы после катастрофы; об этом спрашивали только для проформы. Их интересовали две вещи – что привело его в город и есть ли у него друзья снаружи. Они очень хотели поймать его на нестыковках, особенно тот, залысины которого казались Данилову вмятинами от фуражки.

Наконец, вопросы закончились, и на минуту в комнате повисла тишина.

Данилов понял, почему они смотрят на него с сомнением. У них в голове не укладывалось, что пришелец, по виду явно не супермен, выжил в одиночку. Новый мир к таким не благоволил. О благе одиночества можно говорить, когда есть закон, порядок и центральное отопление, а в супермаркеты регулярно подвозят продукты.

– Складно болтаешь, – первым заговорил светловолосый. – Кем раньше был?

– Учителем.

– Чего?

– Английского.

– Жаль, нам больше бы пригодился математик. Сам понимаешь, вряд ли амеров или бритишей увидим. Разве что через прицел.

– Почему сразу амеров? – возразил Данилов. – Мы на протяжении жизни вполне можем встретить китайцев. Или индусов Или арабов. Не факт, что у них будет русский толмач, а китаист или арабист у вас вряд ли имеется. И что, жестами будем изъясняться? А английский – он и в Бангладеш английский.

– Далеко смотришь, профессор. Ладно, подумаем, как быть с тобой, а пока посиди, отдохни. Если решение будет не в твою пользу, поплывешь дальше. Пока ты ничего секретного не видел.

Александр кивнул.

– Только ружье хоть одно отдайте, – сказал он.

– Пневматику, – бросил через плечо тот, кого звали Владимиром. – И перочинный ножик твой.

Когда его выводили из комнаты, Александр понял, что выдержал еще один экзамен. Он ничего не попросил. Наверняка люди обычно умоляли принять их, и особенно усердствовать должен был лазутчик. А он изо всех сил старался держаться так, будто это они должны упрашивать его остаться.

* * *

Выйдя из карантинного блока, мужчины остановились на крыльце.

Петр Масленников, зам градоначальника по внутренним делам и командир дружины, достал из кармана пачку «Chestefield». Владимир Богданов, первый зам, занимавшийся широким кругом оргвопросов, был за здоровый образ жизни, поэтому не курил.

– Ты что, серьезно поверил ему? – спросил Петр товарища, щелкая зажигалкой.

– Конечно. Вы там все головой ушиблись со своими шпионами. Человек небесполезный. Не экстра-класс, но голова на месте. Обычно снаружи все приходят невменяемые, а этот шпрехает, как депутат. Специальность не ахти какая, но пусть живет.

– Добрый ты. Я вот за то, чтобы выкинуть его. А лучше расстрелять.

– Хочешь сказать, я людей не знаю?

– Лучше перестраховаться. Не в этом заморыше дело. Я жопой чую, какие-то нехорошие дела затеваются. За месяц двадцать пять стволов пропало, двух дружинников зарезали, одного застрелили. Я уже землю носом рою, никаких концов. Ну, есть у нас гопота, но не могли они такое сделать. Это внешние.

Последнее слово Масленников произнес, понизив голос.

– Но тогда им кто-то из наших помогает, – предположил Богданов.

– Кто?

– Отщепенцы. Дегенераты. Из тех, кто побывал снаружи и хотят вольницы. Воруй-убивай… Заметь, пока мы строились, они сидели тихо. А только началась мирная жизнь, вылезли, как тараканы из щелей. Это в Убежище все были как на ладони; особо не забалуешь, да и уходить некуда. А теперь все дерьмо всплывает. Пора закручивать гайки.

– Вот-вот, – согласился опер. – Мой человек в диаспоре говорит, что и там какие-то шевеления. Молодняк бурлит, мол, вся власть у русских. Зачем мы этих джигитов вообще с собой привезли? Надо было дать им долю продуктов, и пусть бы ехали куда хотят. Хоть на историческую родину. Не взяли же мы с собой СПИДоносцев.

Об этом вспоминать не любили. Но в тот момент решили, что не могут позволить себе рисковать. Было не до толерантности.

– Да ты расист, – заметил Богданов.

– Жить в России – быть расистом.

– Щас. Мало у тебя имперского мышления. У нас в каждом половинка от татарина и четверть от монгола.

– Даже в тебе? Вова, не начинай свою долбанную заумь. Меня больше волнует, что один из наших сносится с кем-то снаружи.

– В какой позиции?

– Я ж серьезно. Я еще даже Борисычу не говорил. Возле котельной аккуратно перерезана колючка. Вчера заметили. Проверили с собакой, след берет до железной дороги. Вот и думай.

– Мало ли. Человек мог тайком за хабаром отправиться. На дрезине. Секрет выставили?

– Две ночи ждем.

– Майору лучше доложи. Сам ведь узнает. А еще ставь на ночь у электростанции, у продсклада и склада ГСМ по два человека. Сколько раз говорил, одного часового снимут, даже не пикнет.

– А двух не снимут?

– Снимут. Но с шумом. Если только против нас не… Ага! – Богданов расплылся в улыбке, глядя куда-то через плечо собеседнику. – Вот и наша Маша.

Мария Чернышева, начальник службы санитарии и по совместительству его любимая, шла по доскам тротуара, стараясь не запачкать сапожки в жидкой грязи.

– Здравствуй, солнышко, – приветствовал ее Владимир.

Она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. В противоположность фамилии, она была такой же светловолосой, как он, с прической в стиле «французский выщип», в не совсем облегающих, но и не мешковатых джинсах – тот максимум элегантности, который женщина могла себе позволить в новом мире.

– Говорят, вы мне тут работку подкинули? – спросила она, с завистью косясь на сигарету в руке Петра. Владимир ей дымить запрещал.

– Да принесла нелегкая одного робинзона. Проверь его по всей схеме, а потом промаринуй в карантине пару недель. Тебе же нужен был человек, чтоб на территории порядок навести? Потом найдем ему работу. А вообще, со следующего месяца ты будешь заниматься детишками. То бишь педиатрией.

Естественно, это было не пожелание, а приказ.

– Пора кончать с приемом этих бродяг, – сказал бывший следователь, когда Маша, насвистывая, скрылась в здании.

– Предлагаешь выкидывать пинком под зад?

– Нет. Решать проблему окончательно. Иначе могут осесть рядом и промышлять воровством, а то и в банду сбиться. Был же случай.

– Помню. Этих гадов так всех и не поймали. Но, может, не надо так радикально? Как тебе плакаты на дорогах? – предложил Богданов. – «Путник, тебя здесь не ждут. Поверни назад и катись к едреной матери. Продолжишь идти в этом направлении – снайпер стреляет без предупреждения».

– Может вызвать обратный эффект, – пробормотал Масленников, затаптывая окурок. – А еще я бы прислушался к тому, что Олег говорит про минное поле.