Читать книгу - "Испытание золотом - Дмитрий Викторович Распопов"

И вот в эту банку с ядовитыми пауками я и собирался прыгнуть с разбегу, чтобы половить рыбку в мутной воде.

* * *

Прибытие сразу четырёх кораблей с арагонскими флагами не осталось незамеченным, но поскольку я не собирался привлекать к своему прибытию большого внимания, то никаких эпатажных взбрыков я не планировал, деньги в больших количествах не тратил, тихо и скромно снял сдающийся дом недалеко от порта, а для четырёх команд кораблей снял несколько домов поблизости, чтобы получилось кольцо охраны вокруг меня.

Поскольку часть команд всегда была на кораблях, то можно было не волноваться за их сохранность, а первый же выход в город подтвердил мои опасения, что Генуя была сейчас словно бочка с порохом, в любой момент готовая взлететь на воздух.

Самостоятельная передача республики под власть французов год назад, с надеждами, что те вернут Генуе былое величие, разбилось об айсберг реальности. Французы увеличили налоги, можно сказать задрали их в три раза по сравнению с тем, что было до этого и сейчас было очень опасно показываться во французской одежде на улицах города. С одного из окон тебя легко могли облить помоями, если не чем-то по вонючие.

Я же в своих флорентийских одеждах смотрелся здесь так пёстро и ярко, что люди просто удивлённо останавливались, смотря на мою повозку, а также молчаливых швейцарцев, которые меня сопровождали. Так, благодаря моде, перепутать меня с французом мог только слепой и вонючие подарки на крышу повозки мне, к счастью, не прилетали.

Сам город после моего прошлого приезда, стал ещё более неухоженным, грязным и серым. Грустные горожане, опустив головы быстро старались проходить по улицам, где было слишком много вооружённых людей, которые задирали друг друга при малейшем недовольстве, так что я прямо физически ощущал, как Генуя задыхается от внутренней и внешней вражды. Как раз то, что мне и было нужно.

Вскоре моя повозка остановилась у главного генуэзского собора Святого Лаврентия, где в этот момент происходила месса, к которой я и присоединился, ловя на себе массу косых взглядов, поскольку был тут серой вороной, или точнее ярким попугаем. Швейцарцы хоть и оставили оружие с теми, кто остался охранять повозку, но от этого менее воинственными не стали и их цветастые сюрко с кольчугами и шлемами сильно выбивались из общего фона простых мирских одежд остальным молящихся.

Наклонив голову и сложив руки, я стал молиться, как и все, а когда месса закончилась, и стали обносить прихожан подносом, куда люди жертвовали кто, что мог, я дождался, когда напротив меня остановится послушник с серебряным подносом, на котором лежало скромное количество монет и сделал знак Хансу. Который, не моргнув глазом достал большой кожаный мешок и открыв его, стал сыпать золотые флорины на поднос с таким звоном, что повернулись на этот звук вообще все. Лицо послушника стало краснеть от натуги, поскольку становилось тяжело держать поднос, поэтому к нему кинулись ещё двое, которые удержали блюдо от падения.

Золотой поток вскоре иссяк и большая гора золота, едва держащаяся, чтобы не рассыпаться, вводила в изумление всех, кто смотрел за тем, как послушники уносят моё пожертвование за алтарь. Вскоре оттуда поспешил ко мне навстречу человек, в одеждах архиепископа.

— Ваше сиятельство, рады видеть вас у нас в церкви, — с широкой улыбкой он поклонился мне, — прошу вас, следуйте за мной.

Кивнув, я пошёл в помещения собора и вскоре вольготно расположился на кресле в кабинете архиепископа.

— Ваше сиятельство, я ждал вас, — архиепископ сиял широкой улыбкой, — письмо из Арагона опередило вас на неделю, так что я с нетерпением ждал вашего прибытия.

— Ваше преосвященство, я рад знакомству с вами, — с улыбкой я склонил голову, — Его высочество Хуан высоко отозвался о вас, когда я спросил, с кем из славного города Генуи можно вести торговые дела.

— И не только торговые, — ещё шире улыбнулся он.

— Конечно, ваше преосвященство, — склонил я голову ниже, — я бы хотел поговорить об этом с вами и теми, кто вы думаете хочет для Генуи былой славы. Поскольку простите за прямоту, то, что я вижу сейчас, когда город попал под власть французов…

Я покачал головой и поцокал языком.

— Дож Пьетро ди Кампофрегозо подложил нам всем знатную свинью, — тяжело вздохнул священник, — то, что должно было стать спасением, стало ярмом.

— Тот, кто имел дела с французами раньше, — я пожал плечами, — непонятно на что рассчитывал.

— Боже, как вы правы ваше сиятельство, — вздохнул мой собеседник.

— Но, я для того и прибыл, чтобы протянуть руку помощи и надежды от Арагонской короны тем патриотам, которые ещё помнят, как флаг Генуи заставлял трепетать её врагов, — улыбкой змия-искусителя посмотрел я на архиепископа.

— А мы, истинные патриоты республики, несомненно, вас выслушаем, — тут же кивнул он, — как насчёт ужина в это воскресенье у меня в загородном доме, ваше сиятельство?

— Благодарю вас за приглашение, ваше преосвященство, я конечно же буду, — кивнул я и понимая, что слишком долгий разговор наедине привлечёт ненужное внимание, поэтому поднялся и поклонившись архиепископу Генуи, вышел обратно в собор, а оттуда в свою повозку.

* * *

Дни до встречи я провёл редко куда выходя, больше рассчитывая на слухи и сплетни, которые собирали солдаты Ханса в портовых кабаках и притонах, но когда настало воскресенье, я оделся во всё самое дорогое и повесив на себя максимум украшений, отправился на встречу с «патриотами» Генуи.

Их оказалось не так уж и много, пять родственников самого Паоло ди Фрегозо, и их союзников Дориа в количестве трёх мужчин.

Ужин и знакомства заняли пару часов, после чего мы переместились в отдельный кабинет, где я оказался под прицелом многочисленных взглядов.

— Ни для кого из нас не секрет, синьоры, — говорил я на тосканском итальянском, который здесь понимали все, хотя конечно разговорным был лигурийский вариант итальянского, — что для войны нужны деньги. Много денег, а потому, чтобы вы получили эти деньги на борьбу со своими врагами, и в то же время они не подумали, что корона Арагона вмешивается во внутренние дела Генуи, мы заключим с вами частный контракт на постройку большого количества кораблей, для маркиза Иньиго де Мендоса. В этом не будет ничего удивительного, генуэзские верфи, когда-то считались лучшими в Европе.

— К нашему большому