Читать книгу - "Инсомния - Вова Бо"

— Сердце сна, это точка отсчета. Оно должно быть в центре конструкции, а мы на ее краю, так что неважно куда идти. Нам надо просто перемещаться из одного окружения в другое и чем чаще мы будем это делать, тем быстрее продвинемся.

Во сне нет понятия расстояния и времени. Это нам объясняли на лекциях. Если ты видишь гору вдалеке и тебе очень надо туда попасть, то ты можешь взять и оказаться возле нее через минуту.

Но если ты уверен, что гора слишком далеко, то даже на ракете ты до нее так и не долетишь. Все зависит от уверенности ловца. Это как с тем бутербродом.

Мы можем ходить по воспоминаниям Хоупа о столице всю ночь, а в конструкции сна будем стоять на месте. Но городские трущобы уже заняли собой часть конструкции, так что если мы их покинем, то перейдем в следующую часть. И так, шаг за шагом, доберемся до сердца.

— Да чтоб тебя кошмары замучали, Хоуп. Они опасны?

— Нет, — ответил лунатик. — Просто смотрят и скалятся.

— Жуть какая. Обуздай уже свой сон.

— Реально жутко.

— Ты так представляешь других людей? — спросил я очевидное.

Стоило нам покинуть дом и выйти на грязные узкие улицы, как на нас уставились десятки лиц. Какие-то длинные вытянутые люди, больше похожие на тени. Никаких различий, только одна особая черта.

Они все скалились широкой улыбкой в буквальном смысле от уха до уха. И у каждого из пасти торчали ряды острых заточенных клыков.

Они ходили по улице, прижимались к окнам, пялясь на нас из каждого дома, и неотрывно смотрели на Хоупа. Те, что проходили мимо, поворачивали голову на сто восемьдесят, продолжая следить и капать слюной.

— А почему у них глаз нет? — спросил Бион.

— Они их прячут, — пробурчал Хоуп. — Никто из них никогда на меня не смотрел открыто. Я не видел ничьих глаз.

— Люди, что смотрят на тебя, как на чудовище, — произнес я, раздумывая. — Которые боятся тебя и хотят сожрать при первой возможности. А их тела, это тени, потому что они прячутся по углам и всегда следят за тобой. Так ты воспринимаешь жителей своего города.

— Какой есть, — произнес Хоуп. — Каким родился.

Теперь к безглазым теням добавился шепот. Сильный, громкий, сотканный из тысячи голосов. Он сплетался в хор сплетен и пересудов, но я не мог разобрать ни одного слова.

— Они точно не нападут? — спросил Бион.

— Они только поглядывают исподтишка, да шепчутся между собой, — произнес Хоуп. — И за спиной шепот всегда громче.

Мы шли узкой улицей и с каждым шагом Хоуп становился меньше. Чем громче был шепот, тем слабее становился лунатик. Если из дома он выходил с расправленной спиной, то сейчас был похож на сгорбленную тень самого себя.

— Ты становишься слабее от этого места, — произнес я.

— Это мой личный кошмар. Он напоминает мне реальную жизнь. А в реальности я действительно слаб.

— Это если не снимать блокираторы, — добавил я.

— Если сниму, то меня убьют.

— Но не во сне же, — добавил я.

Хоуп даже с шага сбился и оглянулся на меня. Затем продолжил идти, но хотя бы перестал бледнеть и скукоживаться. Уже прогресс.

— Далеко до выхода? — спросила Мэйси.

— Сон повторяет архитектуру трущоб, — ответил он.

— Я давно не была в Эдо.

— Один квартал и упремся в южные врата.

— Хорошо.

Теперь я начал понимать, зачем нас собрали в команды. Неопытный мог просто блуждать по лабиринтам своего подсознания, но так и не найти выход. А когда нас несколько, то проще менять окружение. Это при условии, что все в команде новички и примерно равны по силам.

В нашем же случае окружение будут задавать Хоуп и Мэйси. У девчонки больше опыта и знаний, к тому же два сопровождающих сновидения. А Хоуп просто долго жил и слишком долго видел похожие сны.

Ворота я увидел, стоило нам свернуть за угол. А вот что за ними — не разобрать. Небо было пасмурным, а воздух в трущобах каким-то липким. Я оглядывался по сторонам, ожидая любой подставы, вряд ли магистры сделают испытание таким простым.

А еще город казался каким-то картонным. Ну, то есть стены домов есть, они обшарпанные, местами с потрескавшейся облицовкой. Дорога грязная и размытая с множеством стылых луж. Я это видел, но при этом не мог увидеть ни одной лужи.

Или дома. Я вижу, что они старые и прогнившие, требуют хорошего ремонта. Но даже ни одной трещинки нет на стенах. Они как бы есть, но в целом. А вот какую-то конкретную трещинку найти не получается. С крыши упал кусок черепицы и разбился вдребезги, чуть не прихлопнув Хоупа.

А я внимательно присмотрелся, но так и не смог заметить хоть каких-то мелких кусочков, только большие в том месте, где упала черепица. Шепот со всех сторон стал громче и будто бы ближе.

— Так это ты, — чуть ли не прошипела Мэйси.

— Что я?

— Ты тут вглядываешься в каждый угол?

— Ну, — замялся я.

— Хватит, ты разрушаешь сон. Калейдоскоп показывает тебе все важное. Если чего-то не показывает, значит, это не важно.

— Она права, — хлопнул меня по плечу Бион. — Это даже я знаю. Ты ищешь детали, которые должны быть, но они не должны. Во сне все иначе и дорога не должна быть в лужах, чтобы оставаться грязной. Их ведь искал?

— В том числе.

— Пошли уже, — буркнула Мэйси. — Кошмар на ваши головы.

— Расслабься, братан, — усмехнулся Бион.

— Выпей вини-и-ишка, — протянул попугай на его плече. — Приля-я-г, отдохни-и-и, почи-и-иль.

Я не ответил. Просто пошел за остальными, стараясь никуда больше не смотреть. Что-то такое всплыло в моей голове, похоже, из-за обилия информации я начал упускать важные детали. А во сне детали очень важны, а точнее их отсутствие.

Когда мы спим, то не замечаем каких-то мелочей. Если мы во сне гуляем по лесу, то там есть земля, небо и деревья. Но сколько ни приглядывайся, не разберешь муравьев под ногами или кузнечиков на ветке.

Если в руках есть монета, то, как ни пытайся — не узнаешь ее номинал, если калейдоскоп решит, что это не важно. Ты либо знаешь, что это золотой орл, либо не знаешь. А взять и посмотреть просто так не сможешь.

Когда ловец пытается всмотреться в окружение, он начинает детализировать сон. А сон прекрасен в своей плавности и непостоянстве. Детализированный сон сложен и оттого легко разрушаем. Хороший стабильный сон всегда размыт и состоит из толстых густых мазков.

Ведь я даже не могу понять, во что одеты другие ребята. Просто какая-то подходящая одежда. А во что одет я? В какую-то повседневную одежду, которой я даже не замечаю. Это что-то неудобное или яркое бросается в глаза.