Читать книгу - "Пасынки Апокалипсиса - Михаил Соловьев"

Однако первое подношение состоялся все-таки не с нашей стороны. Пожилой крепкий монгол пожимая руку Сашке Рубану внимательно вгляделся тому в глаза, потом провел рукой по забинтованной голове и неожиданно, сняв с себя округлую меховую шапку из тарбагана, водрузил ее моему товарищу на голову.

Неожиданно я заметил в этих манипуляциях край малиновой одежды, торчащий из-под наброшенного халата и бритую наголо голову. Стало ясно — перед нами не больше — не меньше чем представитель монгольского духовенства — лама.

По-моему, уже все со всеми перезнакомились за исключением Карины и я ее представил.

— Толмач — Карина, — крикнул я, обнимая свою воительницу, и впервые за много дней ощутил настоящее желание покоя-отдыха.

Рубану, уже подводили коня.

Первому.

Что уж там в нем углядел пожилой монгол — неясно. Единственная среди разноцветных собратьев лошадка «блекло-лунной» масти косила сейчас лихим глазом на Сашку, а тот, встретившись со мной взглядом, неожиданно подхватил ту за узду и пошел ко мне.

Забавно, но такой поступок Рубана монголы оценили по-своему. Один из них сразу повел ему наперерез гнедого жеребца и пояснил жестами, мол, этот конь мне, а Сашка пускай едет именно на том, что дали.

В это время гортанный возглас ламы привлек внимание к пробоинам на фюзеляже. Большинство стало осматривать пулевые отметины, а Батыр неожиданно хлопнул меня по плечу, призывая усесться в седло, и подал другой рукой стремя.

Отказываться было неуважительно, и я, вспоминая минимальные навыки верховой езды родом из детства, полез на коня, стараясь выглядеть как можно эффектней.

Рубан все-таки что-то почуял. Я никак не мог понять, откуда он вдруг разобрался с этим этикетом, пока прикосновение чужой мысли не побеспокоило меня.

— Я просто с ним поздоровался, — раздался вдруг в моей голове шепот, и, поведя взглядом, я неожиданно увидел, как Сашка кивает мне головой, мол, вот так получилось.

Теперь все встало на свои места. Видимо организм моего товарища при повторном приеме сыворотки с птичкой шагнул немного дальше, чем простая ловкость. Моими способностями владел теперь еще и старый товарищ, и это было неплохим приобретением.

Решил включиться в игру и, выйдя из своего добровольного «заточения», строго приказал ему больше с окружающими не экспериментировать, а больше слушать-вникать-следить…

Напоследок Сашка выдал мне образ девушки в расшитом халате, подающей ему полотенце и очень довольный заржал моему возмущению.

По правде сказать, я радовался таким переменам. Гораздо хуже было делать Сашке искусственное дыхание и беспокойно вглядываться в стремительно теряющие цвет мертво-бледные глаза.

«Ничего, разберется, — сказал я себе, — Звезда монгольская… — пожалуй, иронии в думах не было, хотя моя вторая мужская половинка немного ревновала Рубана ко всем азиаткам сразу… — Имей совесть», — глядел я на Карину, ловко запрыгнувшую в седло, однако все сейчас застилал образ моей Энхчимэг и последняя встреча…

Гостиница Интурист в Листвянке и та единственная ночь1989-го года.

— Я хочу от тебя сына, — шептала тогда она. У нас была целая ночь, и поток моих прошлых воплощений, связанных с Монголией, вырвался, наконец, на поверхность. — Алтын Шувуу, — гладила она мои плечи в лучах рассветного солнца, и тихая прохлада байкальского воздуха обдувала наши тела…

— Эмнэ-э-э, — раздался гортанный голос кочевника с усиками, а я, перед тем как тронуть лошадь с места, уловил изучающий взгляд ламы, что подарил Сане шапку…