Читать книгу - "Русский хан - Владимир Лошаченко"

Я усмехнулся:

– Мы делить не будем, заберем весь пирог себе.

Народ развеселился.

Карчи, осушив кубок и хрустя жареной уткой, рассказывал, в основном, хорошие новости. Посидев часок, разошлись по шатрам – завтра нужна ясная голова.

На встречу с князьями мы заявились на час раньше – без спешки подготовимся и расставим своих бойцов. Гвардейцы и спецназ получили четкие указания – настырных отгонять плетьми, огня на поражение без приказа не открывать.

Вскоре подъехал епископ Серапион, мы с ним очень продуктивно побеседовали. Со мной рядом, во главе стола, кроме Серапиона, сидел Карчи с видеокамерой, подсоединенной к моему ноутбуку. Слева и справа от стола лежали Малышка и Сынок.

Наконец за дверью послышался шум – в палату стали влетать недовольные князья. С ходу, предъявили претензии епископу – меня в упор не замечали. Серапион помалкивал и улыбался – его данная ситуация весьма забавляла. Шум и гам в зале усилился, пора было князей утихомирить.

– Сынок, голос.

Тигр рявкнул так, что погасло несколько свечей в пристенных канделябрах, а некоторые князья упали в обморок. Остальные крестились: свят, свят. Вся орава шустро расселась за огромным столом. Епископ Серапион благословил собравшихся и сразу поставил точки над i: все, что здесь произойдет, не для глаз и ушей боярских. Затем представил меня и на глазах изумленных князей объявил о решении Священного синода.

– Хан Булгарский и Половецкий Владимир за заслуги перед Святой Русью награждается титулом князя.

Я с внутренней ухмылкой смотрел на ошарашенных князей – всего прибыло двадцать четыре правителя. Напротив меня, в торце, восседал выкупленный год назад из половецкого плена, князь Киевский Владимир Рюрикович. Отдельно сидели князь Рязанский Федор Юрьевич, Ростовский князь Василий Константинович, князь Всеволод Пронской и князь Муромский. Довольно живописную картину они все представляли – в ярких одеждах, с золотыми цепями, богатые перстни – по несколько штук на руках. Причем, некоторые надели доспехи – не доверяли друг другу. Я встал и слегка поклонился присутствующим.

– Уважаемый епископ Серапион меня уже представил. Что касается заслуги перед отечеством, то он имел ввиду разгром туменов Шейбани-хана и орды Бату-хана. Но я хочу сказать о другом: пора создать на Руси единое и сильное государство во главе с царем. Наше отечество в данное время представляет собой лоскутное одеяло из отдельных княжеств. Причина ваших поражений на полях битв – ваша разобщенность. Вспомните Чингис-хана… Какие будут предложения и пожелания?

Что тут началось! Начав орать и доказывать, кто круче и главней, они уже всерьез принялись хватать друг друга за грудки. В общем, реакция ожидаемая. Мне надоело смотреть на этот бесплатный цирк, я достал пистолет и шмальнул в потолок. Народ присмирел.

– Успокойтесь, князюшки, теперь моя очередь сказать вам слово. Я, князь Владимир, хан Булгарский и Половецкий, объявляю себя царем всея Руси. Любого, осмелившегося посягнуть на мое царство, покараю без пощады.

На минуту наступила мертвая тишина, а потом зашлись в крике негодования все без исключения. Князь Киевский, Владимир Рюрикович, с перекошенной от злости мордой вскочил и бросился ко мне, размахивая кинжалом. Я просто выставил навстречу ладонь – энергетический удар вышел слабенький, но и его князю хватило. В пяти шагах от меня он словно лбом ударился о каменную стену – отнесло родимого метра за три и шмякнуло об пол. Позвонил в колокольчик, заскочили два дюжих гвардейца:

– Ведро холодной воды князю, и посадите на место. Видно, шибко переволновался, сердешный.

Гвардейцы облили водой сомлевшего князя Киевского и посадили за стол.

– Если кто-нибудь вякнет против, мой Сынок откусит тому голову. Сынок, скажи слово.

Тигр вскочил, подошел к столу и заревел – на столе задребезжала посуда.

– Молодец, сядь на место.

В полной тишине зажужжала ошалевшая муха.

Князья сидели бледные и поникшие.

* * *

Глядя на скопище властолюбцев и наивных дураков, я искренне не понимал, как можно положить всю жизнь на борьбу за власть, не жалея ни чужих, ни родных людей. Уничтожали дружины и мирных обывателей пачками.

– Я полагаю, никто из вас не понял, за что мне Священным Синодом пожалован титул князя, а моим соратникам боярство. По сути дела, я вас спас, почти все вы не переживете тысяча двести тридцать восьмой год. А некоторые немного раньше – тебя касается, князь Федор. Ты по своей дурости попрешься с ближними боярами послами к Батыю – где вас перебьют татары. Ты, князь Рязанский Юрий Ингваревич, с товарищами падете в жестокой битве на Диком поле, и никто вам не поможет дружинами. Других ждет та же участь, но чуть позже, на реке Сити.

Князья разволновались, послышались выкрики:

– Откуда тебе сие ведомо? Видеть будущее никому не дано. Лжа твои слова!

– У меня есть доказательства, и я их приведу. Многие из вас добрые и храбрые воины, но предупреждаю сразу – зрелище не для слабонервных.

Я дал знак Карчи, он сноровисто включил аппараты на стене, занавешенной боевыми полотнищами, возникло объемное изображение: ставка Батыя и русское посольство во главе с князем Федором. Князья поголовно стали креститься. До включения звука я пытался их успокоить – получилось слабовато. Да Бог с ними, переживут. Гибель посольства, разгром Рязанского ополчения, осада и разграбление русских городов, а затем последняя битва на реке Сити – все это некоторых повергло в обморок. Другие с выпученными глазами только беззвучно разевали рты. После трехсекундного перерыва пошла хроника падения Киева. Я прокомментировал:

– Год тысяча двести сороковой.

Карчи остановил хронопросмотр.

– Таков ваш конец, князья, но я повернул ход истории – мои тумены разгромили войско Бату-хана. Не будет на Руси двухсот пятидесятилетнего монгольского ига. Карчи, продемонстрируй.

Пошли первые кадры битвы с Шейбани-ханом. Для экономии времени просмотр показывался кусками, минуты по три. В финале наша жестокая битва с ордой Бату-хана. Я посмотрел на себя со стороны и удивился своему отрешенному выражению лица. Моя атака верхом на Сынке впечатляла. Так называемый поединок с Батыем пришлось показывать в замедленном режиме – я слишком быстро двигался для глаз зрителей. Все, просмотр закончился. Пришлось опять вызывать гвардейцев с холодной водой – облили всех. Я всерьез опасался за здоровье князей и их рассудок.

– Федор, Петр, ко мне!

Из-за колонн выскочили телохранители с пистолетами.

– Спрячьте стволы. Принесите бочонок с лекарством, князей отпаивать.

Гвардейцы наливали творимое вино в кубки, а мои, телохранители чуть ли не силком заставляли князей их осушать. Я дал сигнал повторить, прикатили второй бочонок. Слава Богу, князей стало отпускать, психологический шок – вещь очень неприятная, человек может просто умереть. Сидевший рядом хозяин Владимира князь Святослав тихо спросил: