Читать книгу - "Художник из 50х Том II - Сим Симович"

Гоги достал пачку «Chesterfield» из верхнего ящика стола — трофейные американские сигареты, которые ему привезли из Кореи. Щелкнул зажигалкой, затянулся, откинулся в кресле. Дым медленно поднимался к потолку, пока он перелистывал проекты, оставленные Каримом.

Проект реформы художественного образования был проработан с немецкой педантичностью. Каждый пункт программы, каждая методическая рекомендация, система контроля — все выстроено логично и безупречно. Слишком безупречно для работы, выполненной «в свободное время».

Гоги затянулся еще раз, посмотрел в окно. Внизу по Мясницкой торопились люди — обычные советские граждане, которые понятия не имели, что где-то наверху решается судьба их культурного будущего.

— Карим Бесфамильный, — пробормотал он себе под нос, пуская дымное кольцо. — Заместитель Крида по особым поручениям.

Странно. Вчера у него не было заместителя министра, а сегодня появился готовый зам из двадцать восьмого отдела. Причем не какой-нибудь второстепенный сотрудник, а правая рука самого Крида. Что это — помощь или контроль?

Гоги открыл второй проект — создание альтернативной мифологии. Здесь была проделана колоссальная работа. Новые герои с продуманными биографиями, система ценностей, соответствующая коммунистическим идеалам, даже фольклорные мотивы и песни. На такое потребовались бы месяцы, если не годы.

— А может, и годы, — пробормотал Гоги, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу.

Возможно, Карим работал над этими проектами давно, еще до корейских событий. Возможно, его назначение планировалось заранее, независимо от того, как сложится судьба нового министра. Это меняло дело.

Третий проект оказался самым интересным — концепция «тотального культурного воздействия». Здесь рассматривались методы формирования общественного мнения через все доступные каналы одновременно. Радио, газеты, плакаты, даже школьные учебники — все должно было работать на единую цель.

Гоги докурил сигарету, сразу достал новую. Руки слегка дрожали — не от никотина, а от осознания масштабов предлагаемого. Карим предлагал не просто пропаганду, а настоящую инженерию сознания.

— Эффективная единица, — усмехнулся Гоги, вспоминая слова о новом помощнике.

Действительно эффективная. Слишком эффективная для обычного чиновника. Такие люди не работают заместителями, такие люди руководят целыми направлениями. Почему же Крид отдал своего лучшего специалиста?

Вариантов было несколько. Первый — Крид действительно хотел помочь, выделив самого способного сотрудника. Но тогда зачем такая предосторожность? Неужели корейские события настолько подорвали доверие?

Второй вариант — контроль. Карим должен следить за каждым шагом нового министра, не давать ему возможности для самодеятельности. Но тогда зачем давать такого умного надсмотрщика? Не проще ли было поставить обычного партийного функционера?

Гоги встал, прошелся по кабинету с сигаретой в руках. За окном уже начинало темнеть — день пролетел незаметно за изучением документов.

Третий вариант был самым тревожным. А что если Карим — не помощник и не контролер, а замена? Что если его готовили на должность министра, а Гоги — временная фигура, которую в нужный момент уберут?

— Паранойя, — сказал он себе, но мысль засела в голове.

Слишком много совпадений. Слишком готовые проекты. Слишком быстрое назначение на должность заместителя. Словно все это планировалось заранее, а корейские события только ускорили процесс.

Гоги вернулся к столу, открыл нижний ящик. Там лежали его личные записи — наброски планов, которые он делал еще в самолете по дороге из Кореи. Сравнил их с проектами Карима.

Совпадений было мало. Его идеи касались в основном содержания — каким должно быть новое советское искусство. Проекты Карима затрагивали форму — как это искусство должно воздействовать на людей. Дополняли друг друга или конкурировали?

Зазвонил телефон. Гоги снял трубку.

— Товарищ министр? — голос Карима звучал деловито. — Как впечатления от проектов?

— Интересные материалы, — осторожно ответил Гоги. — Но хотелось бы обсудить некоторые моменты.

— Конечно. Завтра утром? У меня есть еще несколько предложений.

— Хорошо. Карим… можно личный вопрос?

— Слушаю.

— Сколько времени вы работали над этими проектами?

Пауза. Короткая, но заметная.

— А какая разница, товарищ министр? Важен результат, не так ли?

— Конечно, — согласился Гоги. — До встречи.

Он положил трубку, докурил сигарету. Карим уклонился от прямого ответа. Значит, работал давно. Значит, его назначение планировалось заранее.

Гоги открыл папку с кадровыми вопросами, нашел личное дело нового заместителя. Скупые строчки: образование — Тартуский университет, философский факультет. Языки — немецкий, английский, французский, латынь, древнегреческий. Специализация — история религий и мифологии.

Опыт работы вызывал вопросы. До поступления в двадцать восьмой отдел — преподавание в провинциальных институтах, переводческая деятельность, научные командировки. Ничего выдающегося, но и ничего компрометирующего.

— Слишком чисто, — пробормотал Гоги.

Биография выглядела отретушированной. Настоящие сотрудники спецслужб редко имели такие безупречные анкеты. Обычно в прошлом были темные пятна, которые обеспечивали лояльность.

Гоги закрыл папку, достал новую сигарету. Пора было принимать решение — воспринимать Карима как помощника, контролера или потенциальную угрозу. От этого зависела вся дальнейшая стратегия работы.

Вариант с помощником казался наивным. Крид не из тех, кто раздает подарки без задней мысли. Вариант с угрозой — слишком параноидальным. Зачем усложнять, если можно просто снять с должности?

Оставался контроль. Умный, образованный, эффективный контроль. Карим должен был направлять деятельность министра в нужное русло, не мешая ему работать, но и не давая отклоняться от генеральной линии.

— Что ж, — сказал Гоги, затягиваясь, — поиграем по этим правилам.

Он взял ручку, начал делать пометки в проектах Карима. Одобрял одни пункты, корректировал другие, предлагал альтернативы третьим. Показывал, что остается хозяином положения, но готов к сотрудничеству.

За окном зажглись фонари. Москва погружалась в вечерний покой, не подозревая, что в одном из кабинетов на Мясницкой решается ее культурное будущее. А может, и не только культурное.

Гоги докурил сигарету, убрал документы в сейф. Завтрашний день обещал быть интересным — первое серьезное столкновение с новым заместителем покажет расстановку сил.

— Посмотрим, товарищ Бесфамильный, — пробормотал он, собираясь уходить, — кто из нас окажется эффективнее.

Утром следующего дня Гоги пришел в кабинет на полчаса раньше обычного, рассчитывая подготовиться к разговору с Каримом. Однако заместитель уже сидел за столом для переговоров, разложив перед собой аккуратные стопки документов.

— Доброе утро, товарищ министр, — Карим встал, кивнул. — Надеюсь, вы изучили вчерашние материалы?

— Изучил, — Гоги