Читать книгу - "Обретение мира - Николай Басов"

Рост, когда они взлетели, поговорил с ним, потому что этого пурпурного пока за рычаги не сажали. Вспомнили Нифрата, лоцмана, который, собственно, и провел корабль в озеро, Ролу, специалиста по грибковым культурам, еще кого-то из общих знакомых, Ростику все эти разговоры показались полезными, теперь он гораздо лучше, чем прежде, представлял, как жил корабль, что теперь у них творилось.

Оказалось, когда Квадратный, светлая ему память, вошел в доверие к южным дварам, те стали поставлять на корабль колоссальное количество латекса, требуя взамен только патроны. Они на оборудовании корабля выходили не в пример лучше, чем двары умели выделывать их в своем лесу. Поэтому договор оказался действенным и соблюдался неукоснительно.

Это было ценное знание, Ростик еще раз поздравил себя, что сумел подсказать Киму именно сюда, на юг, смотаться за очередной заправкой крейсера, даже далекий путь стал не слишком большой ценой за полученные припасы. К тому же, пока экипажи отдыхали, Лада-умница добилась, чтобы оба крейсера подремонтировали. Манауш сказал, что котлы как следует прочистить не получилось, просто времени не хватило, но кое-какую профилактику им провели, и Ким за рычагами это радостно подтвердил, как свое открытие.

В общем, напряжение, вызванное усталостью и боями, за эти дни слегка отпустило, и, как заметил Ростик, кое-кто из людей даже стал посмеиваться над его Самуэлем, называя «горелым». Это было хорошим признаком, значит, внезапный отдых получился вовремя. Зато, когда дотащились до Перевальской крепости, стало не до шуток.

Тут кипело сражение, и по валу убитых пауков можно было понять, что бой длился уже несколько дней. Крепость держалась, хотя ее стены местами обгорели так, словно пауки использовали против нее огнеметы.

Оба крейсера помогли защитникам, и очень толково, как решил Ростик, хотя и не с самой безопасной высоты, потому что тут уже нечем было дышать и выше подниматься не получалось, но их удар в тыл заставил комши от самой крепости на время откатиться.

– Кто там командует? – спросил Ростик, когда они к вечеру все-таки решили выходить из боя.

– Ты не поверишь, – усмехнулся Ким, который посадил первым пилотом Изыльметьева, чтобы проверить Манауша на позиции второго пилота, и потому влез в башенку Роста, – командует там Смага. То ли сдуру, то ли из честолюбия решил добиваться, чтобы ему поручили отдельный участок обороны.

– Жаль, не тот он командир, которого хотелось бы тут видеть.

– Он начинал на перевале, помнишь? Местность хорошо знает и за последние годы кое-чему научился. И дерется пока неплохо, ведь пауки тут не прошли.

– Завтра сходим к лесу, где Олимпийский хребет кончается. Посмотрим, как комши наткнулись на дваров.

На этом и договорились. Передохнули, как уже привыкли, под открытым небом, на относительно безопасном островке в Водном мире, выставив, впрочем, немалую охрану, чтобы дикие пернатые, которые тут бродили целыми ордами, не застали врасплох.

Но бегимлеси не появились, вероятно, откочевали подальше от места сражения слишком сильных, чтобы проявлять любопытство, армий. Ночь прошла спокойно. А утром двинулись к лесу, на западный конец Олимпийской гряды.

Тут пришлось драться серьезно. И потому что пауков было чрезмерно много, даже странно – на переправах до пятидесяти-семидесяти тысяч расстреливали, а их снова оказалось чуть не больше, чем вначале; и потому что Ким, прекрасно соображающий, что, натравив комши на дваров, столкнув ящеров и пауков, они облегчают ситуацию для Боловска и остальных человеческих крепостей, уперся изо всех сил. Ростик даже не сразу понял, и лишь потом, часа через два, когда уже и пот вытирать забыл, дошел: там, где дерутся более упорно, где сражение кипит ожесточенней и злее, туда и втягивается большая часть этих самых пауков. В этом был довольно тонкий психологический расчет, как Ким его увидел, осталось для Ростика загадкой.

К концу дня стало ясно, что именно тут, через лес, пауки и попытаются пройти дальше. Вот только опять стало не хватать патронов, вернее, они еще были, но, наученные горьким опытом последней переправы, стрелки заранее начинали их беречь. Но Ким и тут нашел выход.

Он как-то договорился с несколькими из своих бывших подчиненных, а может быть, и курсантов, которых когда-то учил летать, и направил именно на юг пять крейсеров, однако потребовал при этом, чтобы они и его обеспечили боепитанием и топливом по возвращении. Так сказать, в уплату за эту идею.

Крейсер Лады к концу дня получил несколько очень скверных попаданий и ушел в Боловск. Лада намеревалась сменить машину и, если получится, пополнить экипаж. Ким и тут подсуетился, передал ей своих раненых загребных и снял с ее крейсера двоих целеньких. Лада поворчала, но подчинилась, заодно уж отдала и немного боеприпасов.

Ими дрались весь следующий день, но к вечеру стало ясно, что и тут пауки оказались сильнее ящеров. Двары медленно, даже как-то неуклюже, но отступили в глубь леса, и комши это поняли, стали проводить свои отряды по заросшим густым подлеском предгорьям Олимпа, чтобы выйти на оперативный простор, на равнину, где обитало человечество.

На ночь для отдыха Ким отвел свой крейсер на алюминиевый завод. Тут было еще спокойно, хотя и народу стало, как никогда, много, и места для посадки во дворе завода не хватало, садились, чуть не зацепив примостившийся у самых стен крейсер. Если бы не пилотское искусство Кима, почти наверняка подавили бы его выхлопом антигравитационных блинов. Но Ким справился, и все обошлось, хоть и с руганью Людочки Просинечки, которая как была, так и оставалась тут за главного распорядителя.

А поутру пауки начали штурмовать Лагерь пурпурных. Незадолго до того как включилось солнце, они атакующей колонной вышли к тому нагромождению построек, в котором обитали пурпурные, и попытались устроить штурм с ходу. Ростик, рассматривая происходящее, почему-то оставался спокойным, словно в этом не было ничего необычного. Должно быть, потому, что с высоты все это выглядело слишком уж отвлеченно.

Лишь усилием воли он заставил себя включиться, и тогда, скорее воображением, чем ощущениями, он воспринял это по-настоящему – словно бы сам находился на земле, перед ордой атакующих чудищ под два метра ростом, с ожерельем глазок, в которых не отражалось ничего, кроме голода, с жвалами, выставленными вперед в поисках пищи, с ружьями, зажатыми в четырех небольших лапах под брюхом… или что там у пауков находится под туловищем. И одержимых жаждой крушить, завоевывать, побеждать и пожирать.

Ведь должны же были наши эвакуировать губисков из Лагеря, думал Ростик при этом, должны… Но оказалось, что кто-то из пурпурных не захотел уходить, с неимоверной подчиненностью судьбе они решили умереть, но не сдаваться без боя, даже на этой ужасающе незащищенной позиции.

И бой начался. Сначала было непонятно, что происходит, передовые комши как-то задергались, потом их строй словно бы распался на некоторое подобие раздвоенного языка, и лишь тогда стало понятно, что по ним из первых домов Лагеря стреляют. Реденько, не очень эффективно, но стреляют.