Читать книгу - "Пир попрошаек - Дэниел Худ"

Ступени лестницы, ведущей к дому услад, были чисты, — как видно, их недавно помыли. Лайам подобрал под себя полы плаща и сел, не обращая внимания на окружающих.

Нет, нужно искать что-то другое. Теперь, когда главные подозреваемые выбыли из игры, становилась бесполезной и та задумка, которая пришла ему в голову раньше, в казарме. Незачем было торопить Кессиаса с розыском Дезидерия, маг стал не нужен. Впрочем, задумка Лайама в маге и не нуждалась, достаточно было лишь вызнать, где тот живет. Попросту говоря, Лайам собирался пустить среди подозреваемых слух, что в городе находится чародей, который хотел бы приобрести реликвию Присцианов. Потом оставалось бы только поместить в какую-нибудь гостиницу своего человека и ждать, когда вор придет к нему и попытается сбыть украденный камень. А чтобы чего не вышло, ряженого чародея следовало разместить подальше от места проживания настоящего мага. План нравился Лайаму, ибо он избавлял его от раздумий и долгих хлопот, но теперь придется с ним распрощаться, если только… если только торговец Кэвуд не обременен кучей долгов.

Если только… да! План все же может сработать! Эта ловушка — единственное решение загадки, которое Лайам может сейчас предложить. Других версий его фантазия не выдвигала, да и не могла выдвинуть, ибо ее кормушка была пуста.

«Все, — сказал он себе, — хватит бесплодных раздумий!» Ломать голову незачем, пока господин Кэвуд остается в тени. Нужно сперва посмотреть на него и вынести то или иное суждение. А еще неплохо бы поговорить с Кессиасом. Вполне возможно, у него тоже имеется какой-нибудь план. Что до раздумий, то лучше раздумывать вслух — с Фануилом. Уродец частенько наводит на дельные мысли, в чем Лайам уже успел убедиться, причем не раз и не два.

Подумав о Фануиле, Лайам вспомнил и о Грантайре. Он закрыл глаза, и позвал мысленно:

«Фануил!»

«Да, мастер?» — ответ пришел моментально.

«Пожалуйста, передай нашей гостье, что госпожа Присциан ее ждет. Пусть поторопится. Мы встретимся…»

Лайам так и не закончил своей мысли, ибо дракончик его перебил:

«Я не могу, мастер».

Лайам в изумлении вскинулся.

«Как это так?»

«Я не могу ничего передать нашей гостье».

Лайам послал одно только слово, но огромное — на полнеба:

«ПОЧЕМУ?»

«Я не умею говорить».

— О-о-о! — застонал Лайам, хватив себя по лбу ладонью. — О-о-о!

Недовольный собой, он послал дракончику еще одно сообщение:

«Готовься к порке, паршивец. Я выезжаю сам».

Он встал и долго охлопывал свои ляжки, которые от длительной неподвижности успели основательно занеметь, потом полез в карман и вынул вчетверо сложенный листик бумаги, запечатанный аккуратным кружочком красного воска. Бумага слегка захрустела, когда печать подалась.

«Господин Ренфорд! Приходите ко мне сегодня вечером в восемь часов — моего мужа не будет дома!»

Подписи не имелось, но ее и не требовалось. Авторство удостоверялось ароматом духов.

«Что ей от меня нужно?»

Лайам сложил листок, спрятал его под куртку и двинулся в сторону городской площади. Он вполне мог предположить, что нужно графине, но тогда пришлось бы задуматься, а нужно ли это ему. «Как же ей, бедняжке, должно быть, скучно!» — усмехнулся он про себя. Еще одна веточка на рогах графа (удачливого, кстати, картежника) мало его волновала. Вопрос в том, какую пользу из этой встречи можно извлечь? Что он может выведать у изнывающей от безделья Пинеллы? Если камень уже у нее, она вряд ли в этом признается. Впрочем, и так ясно, что камешка у нее нет. Иначе она бы не предлагала себя первому встречному, а честно оплачивала бы предъявленные счета.

«А может, никто и не собирается себя предлагать? — подумал он вдруг несколько уязвленно. — С чего это ты настроился на любовное приключение? Возможно, тебе попросту собираются что-нибудь сообщить!» Но что может дама сообщить незнакомцу, заглянувшему к мужу? Графине ведь неизвестно, что незнакомец не состоятельный шалопай, а следователь по особо важным делам. Так что дело в другом, то есть именно в том, о чем он изначально подумал. Ну не проницательный ли он после этого человек?

Лавка зеркальщика, мимо которой он проходил, заставила его приостановиться возле витрины. Лайам внимательно изучил свое отражение в одном из огромных зеркал. На него смотрел высокий мужчина с коротко стриженными светлыми волосами, голубоглазый и длинноносый. Лайам потеребил кончиком пальца горбинку носа, выдававшую в нем, как многие говорили, породу, деланно улыбнулся, потом удрученно вздохнул. «Лайам Ренфорд, пожиратель женских сердец, — подумал он. — Наверное, графине Пинелле действительно очень и очень скучно. Как бы все так устроить, чтобы не было слишком скучно и мне самому?»

Вопрос этот все еще вертелся у Лайама в голове, даже когда впереди показались знакомые скалы. Он погонял Даймонда всю дорогу, и от напора встречного воздуха у него онемел кончик носа и покраснело лицо. Лайам оставил чалого дожидаться на пляже и побежал к дому.

Фануил встретил его в гостиной.

«Мастер чем-нибудь недоволен?»

Не чем-нибудь, а тем, что дело зашло в тупик. Да и прогулка по такой холодине никому не добавила бы хорошего настроения.

— Ты! — ткнул Лайам в дракончика пальцем. — С тобой вообще никто не собирается говорить! Разве нельзя было предупредить, что ты ничего передать нашей гостье не сможешь?

«А кто меня об этом спросил?» — мгновенно отозвался дракончик и обиженно дернул крыльями.

Лайам закрыл глаза и начал считать мысленно до десяти. На счете пять к нему обратились:

— Доброе утро. Вы поговорили с госпожой Присциан?

Лайам открыл глаза.

— Да. Она вас уже ожидает.

Волшебница стояла у двери библиотеки. На ней было серое длинное платье с высоким глухим воротом.

— Это сойдет? — спросила она, щелкнув пальцем по стойке воротника. Лайам улыбнулся.

— Как раз то, что нужно. Готовы ли вы ехать прямо сейчас?

— Конечно. Только накину плащ. — Грантайре пересекла коридорчик и скрылась в спальне, чтобы тут же вернуться одетой в дорогу.

Только приблизившись к чалому, Лайам сообразил, что у волшебницы нет коня. Как же они теперь доберутся до города?

— Полагаю, вам придется устроиться у меня за спиной, — с сомнением в голосе сказал он.

— Как прикажете, — согласилась волшебница, даже не поведя бровью.

Лайам поднялся в седло, Грантайре ловко вскочила на круп коня. Она села боком, обхватив руками талию всадника.

Лайам не слишком поторапливал Даймонда, помня о неудобствах, которые причиняет спутнице ее поза, хотя поспешать следовало бы — дел у него еще было невпроворот. Больше всего сейчас он нуждался во встрече с эдилом, но тот обещал освободиться лишь к вечеру. Они условились вместе отужинать, и это следствию на руку — эдилу лучше думалось во время еды. А основной заботой пресловутого следствия по-прежнему оставались Квэтвел и Ульдерик. Если камень похитил кто-то из них, то придется заявиться к каждому с обыском. Другого способа обнаружить пропажу Лайам придумать не мог. Когда чалый пересек городскую черту, Грантайре за спиной Лайама завозилась, надвигая на лицо капюшон.