Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

нужным. Ну из того, о чем не знает молва. А потом она сказала, что ты все-таки не поедешь. Наверное, ты передумал?

– Я… да, в общем-то, все верно.

– Она передала тебе мои новые приказы?

Я киваю. Приказы в запечатанной сумке, представляете. Я, конечно, мог бы ее вскрыть, но тогда стало бы понятно, что я подглядывал.

Да и приказы наверняка зашифрованы. А еще я стараюсь довериться Мамочке К.

Мы же все-таки семья.

Если у Фаэны и есть какие-то другие вопросы, она о них как будто позабыла. Она бледна, на лице блестит холодная испарина. Еще она непрестанно поглядывает на труп. Сглатывает.

– Знаю, сейчас ночь, идет дождь, и это не самое лучшее решение, но… Кайлар, мы можем уехать отсюда как можно подальше?

Если уедем сейчас, то спать будем в холоде, промокшие, и не очень долго. Здесь опасности больше нет. Причин остаться – уйма. Хороших причин уехать нет.

– Конечно, можем, – отвечаю я.

– Спасибо, – говорит Фаэна. – А теперь прошу извинить – кажется, меня сейчас стошнит.

Глава 24

Идеальный читатель

– Ты зря теряешь время, – заявила сестра Ариэль. – Иди в кровать. Иначе ты четыре раза перечитаешь одни и те же страницы, а утром тебе придется читать их снова. Что хуже, ты еще будешь сомневаться, не пропустила ли чего-нибудь важного раньше. Поверь мне. Я не раз зачитывалась допоздна, какой-никакой опыт у меня в этом деле есть.

Дав совет и не заботясь о том, последует ему Ви или нет, сестра Ариэль отошла, и слова вновь проступили на странице.

Спорить с сестрой Ариэль о чтении было сложно, поэтому Ви заложила страницу, захлопнула книжицу, накрыла ее полусферой и, потянув за рычаг, активировала защитные чары. Не желая тратить время, она приняла предложение сестры Ариэль и легла спать в потайной комнате за книжным шкафом.

Рано утром, когда Ви вернулась к своему столу, сестра Ариэль все еще сидела на том же месте, что и вчера, но теперь перед ней было раскрыто несколько новых книг, а на лбу красовалась смазанная клякса. Рядом стояло блюдо с едой, остывшей, недоеденной и отставленной в сторону, чтобы не мешала. Ви подошла ближе – ее больше манила еда, а не пожилая любительница книг.

– Над чем работаете? Доесть можно?

– Ты ведь просто из вежливости спросила, да? – сказала сестра Ариэль. – Еду забирай. Мой новый трактат посвящен использованию куньих – в частности, росомах – в обрядах ранней Кабиссинской империи… хотя я уже готова ограничиться серединой Сефаратной эры или даже ее концом. Пока что я успела перевести наиболее важные отрывки из двадцатичетырехтомника о ритуальных жертвоприношениях – причем отрывки, полные всевозможных гадостей, которые я, к несчастью, теперь помню наизусть. Я перечитала семнадцать бестиариев и только что закончила читать… сорок седьмой дневник путешественника, однако самые любопытные детали нашла в трудах известного выдумщика и лжеца Грекиана Лазара, чьи небылицы и заставили меня начать это несчастное исследование. Выходит, что я, скорее всего, зря потратила несколько недель жизни, а мой трактат будет полезен только тем исследователям, которые захотят выяснить, насколько правдивы россказни Лазара. Шельмец-интеллектуал, вот он кто. Искатель приключений, острослов, софист, пройдоха, аферист с душой поэта – но, как ни странно, из сорока книг, что он написал… к слову, сохранились из них только двадцать две, так что, может быть, другие работы были менее лживы, но… О чем я говорила? Ах да – из всех его трудов правдивы, наверное, только те, где он в сочных подробностях описывает свои многочисленные любовные завоевания. В них страница за страницей идут описания соблазнений и постельных игрищ. В библиотеках эти тома всегда пользуются спросом, хотя я ума не приложу почему. Как по мне, научной ценности они не представляют. Что? Что с твоим лицом? – спросила сестра Ариэль. – Ты так морщишься, будто у тебя запор.

Но Виридиана не собиралась объяснять ей, почему эти книги были так популярны. Пустись она в разъяснения, кто-то из них – или даже они обе – могли узнать друг о друге чересчур много, а неловко стало бы всем.

– Как вы это поняли?

– Про запор? – удивленно спросила сестра Ариэль. – Знаешь, ты, пожалуй, нашла-таки тему, в которой я разбираюсь не особенно хорошо. Мне бы хотелось сказать, что я всегда слежу за тем, как недавние приемы пищи влияют на частоту опорожнения моего кишечника, но…

– Да нет же! Я хотела понять… Нас кто-нибудь подслушивает?

– Скрытности тебе не занимать, Виридиана, – сказала сестра Ариэль. C недовольным видом она встала и снова прошерстила комнату. – Все еще нет. Это хорошо, но ненадолго. Так что ты хотела спросить?

– Вы говорите, что тот путешественник, Лазар или как его там, врал обо всем подряд, но там, где вы ждали ложь, он писал правдиво. Так как же вы определяете по книге, что автор врет?

– Ну, во-первых, всегда нужно помнить, что автор может врать. В случае Лазара нам известно, что его жизнь была полна превратностей. Он заявлял, будто сведущ в самых различных областях, но маловероятно, что он действительно разбирался во всех. Поэтому, когда читаешь письмо, в котором он называет себя знатоком ботаники и которое адресовано королю, известному своей любовью к этой теме, ты относишься к такому письму со всем вниманием. И со всем скептицизмом. С другой стороны, мы нашли несколько тайных дневников его любовниц, которые отзывались о нем очень лестно. Нам известно, что с женщинами, которые, по словам Лазара, побывали в его постели, позднее разводились ревнивые мужья, порой без скандала, но иногда удается установить даты, которые удивительно точно совпадают с его записями. Если читать внимательно, то рано или поздно ты начнешь понимать, где автор пишет честно, однако проверять все равно нужно. Впрочем, Грекиан Лазар ведь тебе не интересен, верно?

– Мне кажется, что… э-э-э, наш общий друг старается рассказывать обо всем правдиво, но…

– У него не получится. Ни одна автобиография не может быть абсолютно честной.

– Даже если он совершенно безжалостен к себе? – усомнилась Ви.

– Скажи, книга кажется тебе осмысленной?

– Что? – недоуменно спросила Ви.

– Повествование в ней плавное? Ты всегда понимаешь, о чем речь, или все время натыкаешься на отсылки к чему-то, известному только ему?

– Всегда понимаю, – сказала Ви. – Ну почти всегда. Наверное.

– Значит, он выбирал, какие детали поведать читателям, а какие утаить.

– Но он писал для самого себя. Он сам так сказал.

– Он так сказал? – повторила сестра Ариэль. – Возможно, он искренне в это верил. Но он мог передумать, пока писал, или же с