Читать книгу - "Лицеист - Василий Горъ"

Часть 2

…На обед наша, «младшая» половина компании, подошла к ресторану для преподавателей с полутораминутным опозданием из-за очередной «атаки» моих воздыхательниц. «Старшие», то есть, Янка и Задорожный со товарищи, пришла чуть пораньше. Но, как ни странно, шарахалась перед входом в наш кабинет. Я поймал взгляд непривычно хмурого Константина и вопросительно выгнул бровь, а он, дождавшись, пока я подойду поближе, заявил, что они хотели бы с нами серьезно поговорить. Описал и желательный формат беседы, так что я предложил Бурджит, Чжон и всем телохранителям членов «проекта» подождать нас в кабинете, который заказали мы, а сам в компании Дауда, Наоки, Эиру и Лиджуан зашел следом за парнями в соседний. А там помог «своим женщинам» опуститься в ближайшие кресла, сел, мазнул взглядом по включенной «глушилке» и уставился на Воронова, усевшегося напротив.

Как ни странно, обещанный разговор начал именно он, а не фактический лидер этой четверки:

— Лют, мы с вами дружим не первый день и более-менее разобрались в характерах друг друга, поэтому обойдусь без иносказаний. Итак, вы с Даудом не могли не замечать серьезности наших чувств к Эиру, Лиджуан и Наоки, тем не менее, взяли и резко сократили с ними дистанцию. Мы допускаем, что за этим сближением стоят некие «высшие интересы», поэтому хотим выяснить, так это или нет, и… в любом случае определить границы, которые вы никогда не перейдете!

Первые два предложения я переварил… нормально. Равно, как и начало третьего. Ибо знал, что парни влюблены на самом деле, пару раз представлял себя на их месте и понимал, как сильно их должна была взбесить видимая сторона «помощи» девчонок нам с Даудом. Но последнее требование реально взбесило. Причем так сильно, что пробудило Ярость. Слава богу, Наоки как-то почувствовала, что я вот-вот взорвусь, ласково погладила мое предплечье и попросила позволить высказаться ей.

Впрочем, если бы не аргумент Эиру, вовремя напомнившей, что вопрос, поднятый парнями, касается именно их, девчонок, то я бы, вероятнее всего, японку не услышал и осадил охамевшего парня сам. А так заставил себя успокоиться, повел рукой, предлагая бывшей Сумэраги начинать, и демонстративно откинулся на спинку кресла.

Она благодарно кивнула, затем перевела взгляд на «оратора» и первым делом потребовала дать клятвы Даром о нераспространении информации, которая станет известна во время предстоящего разговора. А после того, как приняла все четыре, холодно процедила:

— Мальчики, вам пора разуть глаза или повзрослеть. Ведь для того, чтобы допереть, что Эиру, Лиджуан и меня прислали в Российскую Империю не для удовлетворения ваших матримониальных планов, не требуется обладать недюжинным интеллектом. Впрочем, я понимаю, что сильные чувства могут отключить мозги кому угодно, поэтому скажу открытым текстом: ни о каких отношениях, кроме дружеских, можете даже не мечтать — их не будет. Далее, как известно, любые отношения должны строиться, прежде всего, на взаимном интересе. А теперь вопрос к Соколову: Лень, скажи, ты хоть раз чувствовал в ком-либо из нас хоть легкий намек на интерес к вам, как к мужчинам?

Менталист опустил взгляд и отрицательно помотал головой:

— Нет…

— Тогда какого, простите за выражение, хрена вы решили, что вправе на что-то там надеяться и, тем более, ставить какие-либо условия Лютобору и Дауду⁈

— Будь я на их месте, послала бы вас по известному адресу! — лязгнула сталью голоса Янка, а Эиру, как ни странно, решила хоть немного сгладить жесткость двух предыдущих фраз:

— Ребят, вам действительно пора включить головы и додуматься, что наш приезд и все «странные» события, случившиеся после него — вроде не самого стандартного завершения отдыха в «Чертополохе» — являются звеньями одной цепи!

Тут Паша с Костей сдуру упрямо выдвинули подбородки и… взбесили Лиджуан:

— Мальчики, как мне кажется, вы отказываетесь понимать нормальные объяснения. Что ж, извольте выслушать… альтернативные. Я — Ли из главной ветви Императорского рода Поднебесной Империи, Наоки — Сумэраги из главной ветви Императорского рода Японии, а Эиру — Этэ-Инти из главной ветви Императорского рода Империи Солнца! А теперь вопрос для умственно отсталых: скажите, у вас есть хотя бы один шанс добиться руки кого-либо из нас?

Задорожный скрипнул зубами и нехотя буркнул, что нет. Увы, Воронов сдаваться не собирался, так что язвительно напомнил, что теперь они «давно» Волконские-Шаховы!

— У-у-у, как все запущено! — презрительно фыркнула Зыбина и рубанула правду-матку: — Паш, они стали Волконскими-Шаховыми из-за того, что были отданы в личное пользование единственному физику-Молниевику Российской Империи! Повторю еще раз: в ЛИЧНОЕ, а не с правом передачи кому бы то ни было!!!

— Но ведь это дикость!

— Так предъяви претензии Императорам! — насмешливо посоветовала она, а японка флегматично пожала плечами:

— Это не дикость, а Большая Политика. Та самая, благодаря которой треть девушек лицея вдруг обрела большую грудь, а в наш и несколько старших классов вдруг перевелись представители влиятельнейших аристократических родов других стран. И раз вы отказываетесь это понимать просто потому, что не хотите, значит, ни о каких дружеских отношениях между вами и нами не может быть и речи!

— Наоки, милая, ты… — начал, было, Леня, но был перебит:

— «Ваше Сиятельство» и «вы». И я ВАМ не «милая». Более того, никогда ею НЕ БУДУ!

— Лют, а почему молчишь ТЫ? — после небольшой паузы хмуро спросил Костя, зачем-то выделив интонацией последнее слово.

Я глубоко вдохнул, очень медленно выдохнул, сделал небольшую паузу и сказал чистую правду:

— Я в ярости. Так как не понимаю, с какой стати вы, не имея ни малейших оснований считать свои чувства к этим девушкам взаимными, решили, что имеете право ТРЕБОВАТЬ от меня соблюдения каких-то там условий! И еще: скажи, пожалуйста, вы что, действительно настолько тупы, что не видите сути происходящего?

— Видим… — нехотя признал он. — Но… заревновали.

— А вы имеете хоть какое-то право нас ревновать? — холодно спросила Эиру, а потом посмотрела на Воронова: — Павел Геннадьевич, я вам что-нибудь обещала или давала хоть какие-то основания считать, что испытываю к вам какие-либо чувства⁈

— Эиру, я…

— Не «Эиру», а «Ваша Светлость»! — рявкнула она, и парень сломался:

— Нет, Ваша Светлость.

— Тогда с чего вы решили, что можете определять границы допустимого в отношениях между Лютобором Игоревичем и мною?

— Жил в мечтах. Поэтому счел легкость сложившихся отношений первым признаком пробуждающихся чувств. Теперь понимаю, что ошибся, и… прошу меня извинить…

…В конечном итоге извинились все четверо. Увы,