Читать книгу - "Та, что стала Солнцем - Шелли Паркер-Чан"

чайников чая[27], и верхняя дверь загремела. Послышались легкие шаги, спускающиеся в подвал. Вскоре перед камерой Чжу появилась госпожа Жуй и окинула ее взглядом из-за решетки. Чжу, надрываясь от кашля, с тревогой увидела в ней сильную внутреннюю сосредоточенность: нечто новое и неуловимое. Госпожа Жуй холодно произнесла:

– Вы чуть не сожгли все поместье. Это наверняка заставило бы людей подумать, будто пожар начался случайно. А так было бы лучше, если бы вы погибли вместе с ним.

– Монах. Не убийца, – прохрипела Чжу. Она гадала, к чему приведет этот разговор. – Вы получили то, что хотели, правда?

– Действительно, – ответила госпожа Жуй. Ее лицо выглядело гладким, как яйцо.

– Итак, мы заключили соглашение.

– Что я стану губернатором и заявлю о верности этого города Красным повязкам.

– Да, именно такое, – подтвердила Чжу. Каждое слово из пострадавшего горла причиняло ей боль. Несомненно, дух губернатора Толочу был бы доволен при мысли о том, что его убийца получил клеймо в виде ожерелья из отпечатков его пальцев.

Госпожа Жуй подошла ближе, взялась одной белой рукой за замок. Ее летящая вуаль делала ее бестелесной, подобно призракам, что оставались в пустых камерах.

– Все произошло точно так, как вы говорили. Я отдавала приказы тем, кто остался верен моему мужу, и люди подчинялись мне. Теперь я могу назвать этот город за стенами моим. У меня есть собственная полиция. И это наводит меня на мысль: возможно, я даже не нуждаюсь ни в поддержке Великой Юань, ни в Красных повязках. – Ее самообладание казалось олицетворением подземного холода. – Вы открыли мне глаза, уважаемый монах. У меня намного больше возможностей, чем я раньше думала.

При других обстоятельствах Чжу восхитило бы то, как она расцвела.

– И вы подумали, что, если оставите меня здесь, у вас появится еще больше возможностей, – сказала Чжу.

– Это правда, – ответила та. – С одной стороны, мне жаль. Признаюсь, вы пробудили во мне любопытство. Вы увидели во мне нечто такое, чего я и сама не знала. Я считаю это странным. Какой мужчина потрудился бы увидеть силу в женщине и поощрять ее вопреки собственным сомнениям? Сначала я подумала, что это потому, что вы монах. Но такой странный монах, пришедший ко мне в женской одежде. Это навело меня на мысль… – Она помолчала, потом продолжила: – Поэтому вы мне помогли? Потому что вы тоже женщина?

Сердце Чжу сильно стукнуло один раз, потом остановилось.

– Это не так! – гневно ответила она. Этот ответ вырвался из ее сгоревшего горла прежде, чем она успела понять, что сказала, подобно крови, хлынувшей из раны. С внезапной ясностью она увидела то, что ждет ее впереди в наказание за ее грех, за то, что она поняла боль женщины, она предстанет перед Небесами и у нее могут отнять ее имя и великую судьбу.

Нет, подумала она, и в ней разгорелась ярость. Госпожа Жуй не имеет над ней такой власти. Она всего лишь гадает, она не знает. И хотя у госпожи Жуй есть свои возможности, Чжу тоже еще не исчерпала своих. Ее сердце опять забилось, убийственно живое.

– Мое имя Чжу Чонба, я воин Красных повязок, – с ледяным самообладанием произнесла Чжу. – И будьте уверены, я вам помогал лишь потому, что это приблизило меня к моей цели.

Пока они гневно смотрели друг на друга, раздался внезапный грохот на лестнице и послышались громкие голоса. Вниз сбежал стражник с криком:

– Госпожа Жуй, на город напали!

И тут невозмутимость госпожи Жуй рухнула, и она с несказанным удивлением посмотрела на Чжу. Потом, овладев собой, сказала:

– Понимаю. Вы тоже мне не доверяли. Это ваши друзья?

– Лучше пусть они будут и вашими друзьями, вы так не думаете? – спросила Чжу. Она испытывала острое чувство облегчения, злобное, как месть. – Если только вы не хотите проверить прочность обретенной вами власти. Хотите попробовать и посмотреть, кто лучше командует своими воинами?

В основном это все еще был блеф. Даже стальная решимость Чжу не могла изменить число атакующих город, равное семистам воинам. Но она позволила госпоже Жуй посмотреть себе в глаза и увидеть там веру в свое будущее величие, – и еще до того, как госпожа Жуй достала из рукава ключ, Чжу поняла, что она победила.

Госпожа Жуй отперла дверь с кислым лицом.

– По-видимому, мне есть еще чему поучиться. Идите, господин Чжу, и прикажите своим людям войти в город с миром. – Было нечто такое в том, как она произнесла «господин Чжу», что вызвало у Чжу неприятное ощущение, будто ей ответили тем же женским пониманием, какое она недавно проявила в отношении госпожи Жуй. – Мы заключили сделку. Красные повязки будут защищать Лу и я дам вам все, в чем вы нуждаетесь. Даю вам слово.

Чжу вышла из камеры.

– Управляйте хорошо с благословения Будды, моя госпожа, – сказала она. Повернувшись спиной к госпоже Жуй, она с тревогой почувствовала в первый раз в жизни странный, приглушенный, болезненный укол сестринской общности. Обеспокоенная, она затолкала его глубоко в себя, туда, где хранила боль своего избитого тела, и побежала вверх по лестнице к двери, ведущей за стены Лу «Мой город. Мой успех». Она искушала судьбу, пользуясь оружием, которого могло не быть у Чжу Чонбы, и нарушила монастырские обеты, лишив человека жизни своими собственными руками; но, несмотря на то, какие бы чувства ни вызывали в ней эти поступки и какие бы страдания в будущем они ей ни сулили, это был правильный выбор. «Потому что в конце концов, я получила то, что хотела».

Эта мысль заставила ее резко остановиться на темной лестнице. Она услышала эхо голоса Сюй Да: «Что это вообще значит – быть великим?» Еще до того как вступить в ряды Красных повязок, она знала, что ей нужна власть. Она уже понимала, что величию необходима поддержка армии. Но сама идея величия была абстрактной, будто она стремилась к тому, что узнает, только когда получит. Но теперь, озаренная прозрением, она точно знала, чем грозит ее встреча с госпожой Жуй. Ради чего она совершила убийство.

Чжу, поколебавшись, вытянула сжатую в кулак правую руку. Темнота должна была сделать этот жест глупым, но вместо этого она ощущала его серьезным и реальным. Она вызвала в памяти алый язычок пламени Сияющего Принца, парящий в его горсти. И тогда она поверила. Она поверила в то, чего желала так сильно, что смогла увидеть, как это будет выглядеть. Едкий вкус власти наполнил ее рот. Мощь божественного права властвовать. Она вздохнула и разжала ладонь.

И ее вера была так