Читать книгу - "Негатив. Том I - Павел Корнев"

На пик румба по мощности я вышел шестнадцатого января, в понедельник. Случилось это во время занятий на тренажёрах в училище как-то совсем уж буднично, даже не заметил никаких особенных изменений. Как работал, так и работал. Ну выдал чуть больше обычного — сорок четыре и четыре киловатта, так что тут такого? Невелико достижение.

Но Савелий Никитич полагал иначе.

— Всё курсант, сворачивайся! — освободил он меня от работы на силовой установке за полчаса до окончания занятия. — Свободен!

— Как так? — удивился я.

— А чего впустую время тратить? Выше головы не прыгнешь — всё, упёрся в полоток.

— О-о-о! — озадаченно протянул я. — Так теперь можно будет без подстроек обойтись?

Савелий Никитич насмешливо фыркнул.

— Года два, пожалуй, продержишься, потом деградация способностей начнётся. Не забывай — до пика румба тебе ещё далеко, надо продолжительность резонанса тянуть, а это ой как непросто! Сейчас даже время тратить не будем, иди к выпускному поединку готовься.

Я невольно поморщился.

— Да чего там готовиться? Формальность же.

— Чего кривишься, балда? — напустился на меня инструктор. — Это у студентов всё в экзамены и оценки упирается, а вы — практики! Вам в боевых условиях нужно уметь знания и способности применять! Зачёты ты сдал паршиво, если ещё и вылетишь в первом круге, никто такую бестолочь к себе брать не захочет!

У меня под матрацем было припрятано разрешение на посещение института вольным слушателем, так что я не принял эти слова близко к сердцу, собрался и поднялся в буфет. В первый месяц обучения здешний контингент то и дело цеплял учащихся сторонних курсов и нередко доходило до драк, но к концу года ситуация изменилась самым решительным образом. Не знаю как остальных, а курсантов от комендатуры задевать теперь откровенно опасались. Даже книгочея Поповича.

— Привет, Миш, — поздоровался я, подсев за стол к сослуживцу.

Тот оторвался от пухлого пособия и растерянно заморгал.

— Всё уже?

— Нет, это меня только отпустили. В потолок по мощности упёрся.

— Поздравляю!

— Так себе достижение, — скривился я и спросил: — Тебе сколько секунд осталось набрать, чтобы на пик румба выйти?

Миша задумался.

— У меня сейчас минута двадцать — значит, шестнадцать секунд ещё.

— Круто! — вздохнул я. — А у меня предел — сорок шесть секунд. Из них уже тридцать две освоил.

— На девятом витке можно спокойно секунд десять в месяц прибавлять, — уверил меня Попович. — Сопротивляемость высокая, а прибавка потенциала не такая уж и значительная. Это на шестом витке нормой считается три года на пик выходить. У них иначе никак — просто организм не успевает к насыщенности энергией привыкнуть.

— Мне бы их проблемы! — фыркнул я, и тут задребезжал звонок.

Пришлось идти на практическое занятие по отработке удушающих приёмов. Душили мы не руками и не спарринг-партнёров, а задействовали сверхспособности и упражнялись на каучуковых болванках, и Савелий Никитич костерил всех почём зря и в особенности меня. Ну да — окольцевать цилиндр давлением со всех сторон и не передавить его посередине никак не получалось, вместо этого раз за разом проваливал задание из-за неравномерного приложения сил.

— Опять хребет сломал! — ворчал инструктор. — Ну что за бестолочь!

— Криворукий, он криворукий во всём, — привычно и от этого вдвойне несмешно пошутил Боря Остроух.

Я на него даже не взглянул, а вот утомлённый обществом курсантов Савелий Никитич дал выход раздражению и охарактеризовал достижения Бореньки в столь резких выражениях, что потом даже попросил прощения у барышень за несдержанность.

Дальше разбились на пары: один курсант сдавливал болванку, другой освобождал её, а при следующем подходе менялись ролями. Василь работал с Варей, моим напарником традиционно уже стал Матвей, который при штурме злосчастной квартиры отделался лёгкой контузией.

И вот уже в противоборствах я чувствовал себя куда уверенней, особенно когда приходилось защищаться. Свои способности к нейтрализации энергии я до поры до времени на занятиях не афишировал, но и так легко скидывал удушающие захваты, поскольку точно видел не только область воздействия, но и слабые места в обвивавшем болванку кольце сверхсилы. С нападением всё было не так здорово, поскольку условная смерть «жертвы» засчитывалась как поражение, и даже так Матвею удавалось перебарывать меня далеко не всегда.

— Скользкий ты какой-то, — заявил он под конец занятия. — Неравномерно давишь. В одном месте всё само расползается, а в другом — будто стальной пруток.

Я руками развёл.

— С фокусировкой беда.

— Работай над собой! — посоветовал громила, столь отчётливо скопировав при этом интонации Анатолия Аркадьевича, что не удержался от ухмылки и сам.

Мы одними из первых поднялись из подвала и в буфет заворачивать не стали, сразу вышли на улицу.

— Всерьёз собираешься у Феди реванш взять? — уже там спросил меня Матвей.

Я кивнул.

— Ага. — И надел пилотку.

— Думаешь, хорошая идея? Шансы не в твою пользу.

— Идея отличная просто, — усмехнулся я и прищёлкнул пальцами. — К слову, о шансах! Поставишь на меня пятёрку?

Матвей озадаченно посмотрел на протянутую банкноту, затем взял её и спросил:

— А чего Василя не попросишь?

— Деньги на ветер. Ставку у него возьмут, выигрыш не заплатят, этим всё и закончится. Он на хорошее назначение рассчитывает — не станет скандалить, чтобы репутацию не подмочить.

Матвей расплылся в широченной улыбке и сунул синенькую банкноту в карман.

— У меня не зажмут! Не сомневайся даже!

— Потому и попросил.

Тут на крыльцо вышел Федя Маленский, оглядел разбившихся на кучки курсантов, вновь распахнул дверь и рявкнул во всю глотку:

— Пошевеливайтесь там!

Я озадаченно оглянулся и уточнил: