Читать книгу - "Сценарист - Син Айкава"

я и злодей, что не гнушается отнимать даже жизни невиновных, я никогда не предам тех, кто проявил ко мне заботу и внимание. Это даже для меня очень подло и ужасно, — искренне отвечал я, не произнеся ни единого лживого слова, — Если бы я сделал это, то ненавидел бы себя всю оставшуюся жизнь.

Дженсен не торопился с ответом. Мои слова так сильно повлияли на него? Или же он просто перестал слушать тот бред, что я нёс в порывах страсти? Никогда не думал, что буду говорить что-то такое кому-то, но, похоже, не всё в моей жизни долговечно, вот и камень, наконец, начал превращаться во что-то человеческое.

— Понятно, — как-то… грустно ответил он, — Спасибо, Син. Я это действительно ценю, — тон его голоса был весьма непривычным для него и странным, но, вероятно, мне просто показалось, — Добрых снов, — резко закончил разговор Тодд и всё-таки помещение.

Дверь в комнату закрылась, после чего я вновь остался наедине с самим собой. По правде говоря, вся эта ситуация казалась мне очень странной. К чему Дженсену спасать меня? Я ни за что не поверю, что он сделал это просто так. Точнее, я бы поверил в это, если бы не знал его лучше. Вероятно, моя жизнь для чего-то нужна ему, да и вряд ли он случайно наткнулся на меня в том месте, ведь это практически невозможно. Скорее всего, стоит ожидать сюрпризов, к которым готовит меня эта небольшая ложь с его стороны.

«Хоть я и злодей, что не гнушается отнимать даже жизни невиновных, я никогда не предам тех, кто проявил ко мне заботу и внимание. Это даже для меня очень подло и ужасно. Если бы я сделал это, то ненавидел бы себя всю оставшуюся жизнь».

И всё-таки кое в чём я ему наврал — мне уже приходилось предавать людей, которые проявляли ко мне внимание и заботу, и одного из таких людей я бросил умирать, пытаясь сбежать от приближающихся героев. Тем не менее я не обманул Дженсена в другом.

Я действительно ненавижу себя за эти предательства.

И никогда не прощу.

* * *

— Говорю же вам, я убил его! — решительно утверждал Клаус, не отводя взгляд от глаз своего собеседника, — Он не мог выжить! Это невозможно! Я пронзил его двумя серпами сразу, так что даже речи быть не может о том, что он всё ещё может быть жив.

— Значит, даже ты можешь ошибаться, Клаус, — с насмешливой улыбкой на лице произнёс Кенджи, — Все когда-нибудь совершают ошибку. До этого момента ты никогда не оступался, но, похоже, настало время для твоего первого в жизни облома.

— На моём оружии всё ещё осталась его кровь. Если вы не верите моим словам, то можете посмотреть на неё! Я знаю, о чём говорю! — не отступал от своей позиции Густавсон, чья уверенность в данный момент не знала границ.

— Хорошо, если это так, то ответь на один весьма интересный вопрос: где тело? — решил давить на факты мужчина, — Я верю, что кровь на твоём оружии принадлежит Сину, но для того, чтобы я поверил в его смерть, мне нужно увидеть тело. Где оно?

— Оно было там! Может быть, его просто кто-то убрал оттуда.

— И зачем кому-то делать это?

— Забрали его, как свой трофей, чтобы похвастаться перед публикой, будто бы они это сделали, — начал придумывать на ходу, честно говоря, глупые причины парень.

— Прошло четыре дня, — только эти три слова уже разрушили теорию Клауса, — Если бы кто-то захотел похвастаться таким «трофеем», они бы уже сделали это. Если это не произошло, должно быть, этого не было.

— Его раны были смертельными, — сжал кулаки Потрошитель, — Даже я бы, наверное, не смог выжить после такого.

— Ты забыл, с кем имеешь дело, Клаус? — более твёрдым и серьёзным голосом ответил Кенджи, чем поставил своего собеседника в тупик.

Больше козырей у парня не было. Он никак не мог доказать своему начальнику то, что его прошлый соперник мёртв. Линчеватель отчётливо помнил каждое мгновение того вечера, потому его разум ни на секунду не сомневался в собственной правоте, да вот только позиция директора помогло зародиться сомнению в его душе, и это достаточно сильно повлияло на, казалось бы, стойкую и уверенную позицию Клауса.

— Син прошёл через такие же испытания, как и ты, и тебе уж точно должно быть известно, на что он может быть способен, а на что — нет. Годами его тело протыкали, уничтожали и калечили, закаливая его таким образом, чтобы даже в самой безнадёжной ситуации он смог выстоять. Ты тоже прошёл через всё это, потому до этого момента я был уверен, что ты будешь более умён и сообразителен насчёт своего чуть ли не прямого коллеги, но, похоже, спокойные и мирные деньки сильно повлияли на ход твоего мышления, сделав тебя весьма наивным, от того и немного глупым. А ведь раньше ты был куда более сообразительным парнем, что претендовал на светлое и интересное будущее, — с некоторым разочарованием в голосе продолжал Кенджи, смотря собеседнику прямо в глаза, — Мало того, что ты не додумался его добить, так ещё и объявил публике, что убил его, да ещё и назвал точное место, где должно было быть тело. Доверие к Потрошителю заметно снизилось, когда никто не обнаружил того, о чём ты с такой гордостью говорил. Сильно же ты ударил в грязь лицом, — последние слова звучали подобно приговору, что сильно давило на подростка.

— Я… действительно не мог его добить, — решил признаться Клаус, — Когда я подошёл к нему с намерением окончательно убить, мне удалось увидеть улыбку на его лице. Создалось такое чувство, будто бы в тот момент он желал умереть. Никогда раньше такого не видел, — от этого воспоминания ему стало жутко, — Тогда я подумал, что лучше оставить его умирать так, чтобы он немного помучился. Мне показалось это хорошей идеей.

«Выражение его лица… Я увидел в нём что-то пугающе родное, будто бы я смотрел на собственное выражение в зеркале. Но почему? Разве я тоже… жажду смерти?», — пронеслось в голове Клауса.

— Он хотел умереть? — слегка удивился Кенджи, — Похоже, ты довёл его до отчаяния.

— Вероятно, мои слова сломали его внутреннюю опору. В бою он был