Читать книгу - "Аэронавт - Петр Заспа"

– Вот! – ткнул он в руки Александру выпиленный из фанеры аэродинамический профиль. – Это нервюра. Когда придут остальные бездельники, сделаете по её шаблону таких ещё три десятка. А пока займёмся фюзеляжем.

Овцы беспокойно блеяли, чувствуя разразившуюся непогоду. За тонким стеклом вьюга набирала силу, вращая тонны снега в неистовом круговороте. Её тяжёлые волны ударяли в стены, сотрясая мастерскую в судорожных конвульсиях. Миша поёжился от пробравшегося внутрь холода и, подав наследнику рубанок, деловито бросил:

– Погрейся! Судя по виденным мною ложкам, у тебя тоже руки не из задницы. Сгоняй стружку, пока не сделаешь рейки в два пальца шириной. А я вырежу выкройки.

Он размотал рулон с перкалью и, вооружившись ножницами, прикинул на глаз объём работ, затем уверенно сделал первый надрез. Получилось неплохо, и Смородин принялся увлечённо кромсать тонкую ткань.

– Натянем, обошьём, прибьём по каркасу, – разговаривал он сам с собой, не обращая внимания на беспокойные взгляды Александра. – Глядишь, и расправит крылья наша птичка. Жаль, нет у нас стальных тросов для рулевых тяг. Придётся делать жёсткие, из деревянных реек. Тяжеловато будет… зато надёжно! Что молчишь, Сашок? Говорю, надёжность нам не помешает?

Неожиданно затряслись створки ворот, и, раздвинув широкую щель, ввалился облепленный снегом Стефан. Следом за ним упал Ларион, опоясанный через грудь верёвочными лямками.

– Притащили? – бросился помогать Миша.

– Притащили, будь он неладен! – еле выговорил боцман. – Михай, посмотрите, где этот бездельник Прохор, его где-то сзади замело.

Втащив внутрь чёрный блок двигателя, Смородин принялся ощупывать каждую деталь сантиметр за сантиметром.

– Целёхонький! – восхищённо прошептал он, стирая снег с округлых боков. – Вал не заклинило, вращается. Винт слегка облез, но это ерунда – подчистим, подкрасим.

– Флагман, – посмотрел на него с нескрываемым неудовольствием вскоре ввалившийся Прохор. – Этот буран надолго. До его окончания мы не сможем даже носа отсюда высунуть.

– Это плохо… – не вникая в смысл услышанного, заметил Миша. Протиснув палец в петлю крепления, он уже представлял, как закрепить двигатель на раме самолёта.

– Не так уж это и плохо, – заметил в свою очередь Александр. – В этой круговерти к нам не сможет подлететь ни один дирижабль.

– А вот это хорошо… – задумчиво согласился Смородин, всё ещё находясь под впечатлением от собственных идей. – Значит, время у нас есть. Ну чего рты раскрыли?! Дел выше крыши. Спать по очереди! Остальным работать без перерыва. И ещё раз предупреждаю – никаких вопросов! Не доросли вы ещё до ответов.

К концу дня, отряхнувшись от стружки и обхватив подбородок покрывшейся багровыми мозолями пятернёй, Миша оглядел начинающее обретать формы сооружение и выдал вертевшуюся на языке рифму:

– Вот что сотворил Стаханов после двадцати стаканов!

Пока самолёт это напоминало лишь с большой долей фантазии. От колёсных шасси пришлось отказаться, а на лыжах аэроплан напоминал птеродактиля, несущего в лапах по изогнутой широкой доске. Из-за большого веса двигателя и облепивших корпус баллонов, разместить его пришлось за кабиной, по схеме с толкающим винтом. Сама кабина, рассчитанная на двоих человек, больше напоминала выгнутое из фанеры корыто, в носу которого Смородин разместил пулемёт.

– Как-то вот так. – Миша обошёл кругом своё творение и не удержался от тоскливого вздоха. – Грациозностью здесь и не пахнет, но…

– Вы хотите сказать, что это полетит? – усмехнулся Александр. – Куда вы закачаете водород? И каков должен быть аэростат, чтобы поднять в воздух ваше изделие?

– Он готов всего на треть. И водород здесь совершенно ни при чём. Но когда мы его доделаем, то непременно полетит. Это хорошо, Сашок, что ты принимаешь участие в его создании – не нужно будет тратить время на объяснение, что для чего. Вот смотри – это тяги управления. Пока мы их не закрыли перкалью, видно, как они тянут рули высоты и направления. Сейчас ещё такие же протянем в крыльях к элеронам. Если ты заметил, то все они ползут в кабину.

– Кабиной вы называете вот это хлипкое сооружение похожее на птичник для цыплят?

– Ну ты не сильно тут ёрничай. Этот, как ты сказал, птичник, поставит крест на всех ваших дирижаблях. Я тебе сейчас покажу. Представь, что ты сидишь вот здесь, в носу. Я сижу позади за тобой, управляю самолётом. Мы подлетаем к «Августейшей династии» и что? – многозначительно поднял палец Миша.

– Что? – не понял Александр.

– Да расстреливаем мы эту династию, как утку на болоте! Что сможет сделать генерал Юлиус против стреляющего в упор пулемёта?

– Когда командэр видит реальную угрозу его дирижаблю, он никогда не гнушается уклониться от боя. Ни один из существующих дирижаблей не может соперничать с «Августейшей династией» в скорости.

– С нашим хлыстом у него это не получится. Скорость самолёта я тебе обещаю вдвое больше.

– Это невозможно! – попытался спорить Александр.

– Ещё как возможно, – похлопал его по плечу Миша. – А какая маневренность! Двигатель, конечно, тяжеловат. Но я выбрал схему биплан. Она не такая скоростная, как моноплан, но позволяет удвоить площадь крыльев. А это, в свою очередь, простит нам лишний вес. Да и сама схема крепче по определению. Именно с неё в своё время и начинали.

– Кто начинал? Флагман, вы говорите шарадами! Я не понял ни одного слова из того, что вы сказали!

Смородин хитро улыбнулся и взял в руки рубанок. Прогнав его вдоль доски и сбросив к ногам наследника длинную завитушку стружки, он загадочно произнёс:

– Всё в своё время, Сашок. Всё в своё время. Тебе ещё предстоит многому научиться. А сейчас отдохнули и хватит. Пурга скоро закончится, а там, глядишь, и командэр Юлиус прилетит. Мы к его прибытию должны быть готовы. Так что зови наших лодырей и продолжим.

Увлёкшись, Миша не заметил, как пролетела ночь. С красными от бессонницы глазами он пилил, строгал, клеил. Изматывая себя и аэронавтов, он не отходил от аэроплана даже, когда Стефан звал его на свою стряпню – только перекусывал, не выпуская из рук инструмент. Ветер за стенами стонал, наметая под окнами растущие на глазах сугробы, а вместе с ними подрастал и первый самолёт. Размеры мастерской и огромные запасы подручного материала позволяли не ужимать его в габаритах, ограничиваясь лишь шириной ворот, за которую Смородин принял размах крыльев.

Наконец аэроплан приобрёл законченный вид, и тогда Смородин отошёл, чтобы торжественно, на свету, при открытых воротах, осмотреть своё детище. Миша не знал, за какое время делали самолёт на заре авиации, но у его команды на это ушло трое суток не прерываемой ни на минуту работы. Но взглянуть было на что. Из-за того, что перкаль применялась из разных рулонов и всевозможных расцветок, аэроплан приобрёл вид пёстрого четырёхкрылого попугая. Его вызывающий вид удивил даже невозмутимого Лариона.