Читать книгу - "Василий Кошанский. Здравствуй, мир! - Фохт"

Каково же было моё удивление, когда у самого входа в «Когтистую лапу» меня шёпотом окликнул Ёжиков.

— Василий Матвеевич! Умоляю вас, на пару слов!

Подвоха от профессора я не ожидал и спокойно подошёл к нему. Бам! Откуда-то сбоку выскочил котонинзя и врезал по башке, отправив меня на время в страну розовых пони.

Очухался я в каком-то большом каменном мешке, прикованный цепью к столбику посередине. Вокруг меня была прочерчена слабо светящаяся линия и стояли серые свечи.

«Нифуа себе! Меня в жертву приносить будут?!» В голове все ещё гудело, мысли и эмоции были в полном беспорядке, как вещи в чемодане после досмотра, причём страх явно где-то потеряли. Я был ошарашен, но ни капельки не напуган.

Группа куклуксклановцев — ага, котики были одеты в очень похожие плащи с глухими капюшонами — стояла поодаль, сжимая в лапах разные обереги и артефакты.

«Да они меня бояться до усёру!» — понял я.

— Кто ты на самом деле?! — строго вопросил баритон отца Федора.

Ха, вот так встреча! Правдохваты, мать ваша «народная Воля»?! Я заскользил глазами по фигурам: неужели Чижик с ними? От мысли о предательстве Андрюши засосало под ложечкой. Но все борцы за всё хорошее были весьма рослыми, и я облегчено выдохнул.

— Дед Пихто! — буркнул я в ответ, ощупывая цепь. Платон Яковлевич уже подсказал, что она зачарована против магов.

— Какой Пихто?! — взвизгнул Мурков.

Вот скотина! А Чижик, наивный, верил, что правдохваты за всеобщее счастье Котовии. Держи карман!

— В кожаном пальто! — хмыкнул я, стараясь угадать остальных присутствующих.

— Признайся, дитя котье, чей дух в тебе обретается! — нараспев произнёс священник.

О как! Только экзорцизма мне не хватало, нет уж, мы с сами с соседями по коммуналке разберёмся.

— Василия Матвеевича, — хотя подмывало, конечно, вякнуть «Марфа Васильевна я».

Мне почему-то было очень смешно, то ли лёгкое опьянение от пива давало себя знать, то ли ударом по башке всю серьёзность отбили.

— Откуда в тебе тёмный огонь? — завывания Федора меня раздражали, почему нельзя было говорить нормально?

— Котородителям лишь ведомо, — я скопировал его вой, и он возмущённо закачал головой в капюшоне.

— Негоже вести себя так на допросе.

— Негоже похищать княжича и устраивать этот фарс! — рявкнул я.

— Молчать! — крикнул Мурков. — Ты не княжич, а вместилище зла! Мы отправим мятежный дух к псам.

— Мятежный тут не дух, а вы, господа правдохваты! А с виду все такими приличными господами казались. Ай-яй-яй!

— Начинайте!

Коты затянули молитву и пошли двумя хороводами — по часовой стрелке и против — вокруг меня.

— Как на Васины именины… — решил поддержать я их пение. Кто-то смутился и сбился с шага.

Один здоровенный котяра стоял в стороне, чего-то ожидая. Когда меня стало уже мутить от нестройного пения и мелькания белых масок, он извлёк из-под плаща весьма внушительный меч и направился в центр круга.

Они внаглую собирались убить титулованного дворянина! Охренеть нравы у этих котиков! Я дёрнул цепь. Крепкая зараза! Лапы, разумеется, были скованы за спиной, так что ни на какой щит или фаербол я не мог рассчитывать.

А если отвесить им смертельных пинков, как бедняге Мурлынову?! Пора разозлиться и предоставить волю силе Масянского. Давайте, Семён Валерьянович! Я верю, что вы не упустите шанс отлупить церковников да придворных! Фас!

Я глубоко вздохнул, представляя, как собираю в себе всю ярость кошачью, всю злость и недовольство глупым положением, в котором оказался. Завертел это все мощным торнадо и выпустил на свободу. Моё тело обмякло, и дальше я наблюдал картину откуда-то из-под потолка. Из воздуха соткались две призрачные ноги в берцах и принялись отплясывать чечётку по кошачьим задницам.

Паника поднялась непередаваемая. Сначала растянулся мечник, потом на него рухнул Мурков. Ноги попрыгали по их спинам и хвостам и отфутболили как раз прямо в дверь. Го-ол!

За остальными пришлось побегать, перепуганные правдохваты расползались, как тараканы по кухне при щелчке выключателя. Пум-бум! Шлёп-хлоп! Отец Федор запутался в своей хламиде и извивающейся гусеницей катался по полу. Кто-то, проявив чудеса ловкости, вскарабкался по стене и застыл там, изображая спайдеркэта. Первый тайм длился минут пять, потом Мурков сумел открыть дверь, и все ломанулись туда, кроме священника. Отлично. Призрачная рука встряхнула его за шкирку, размотав плащ, стянула капюшон, чуть не оторвав глупую голову, и ткнула носом в цепь. К счастью, золотой ключик покоился на полочке, рядом с местной библией. Федя взял его трясущимися лапами, но потом вдруг этот засранец бросился к двери, пытаясь сбежать. Пендель вернул его к столбику с цепью. Дрожащими лапами горе-правдохват открыл замок и освободил Василия Матвеевича, который лежал у столбика плюшевой игрушкой.

Затем наш дух вернулся в тело, показавшееся очень тяжёлым и неповоротливым. Я ощущал полный упадок сил, а надо было выбираться из подвала. Если зомби имелись в этом мире, наверное, они двигались так же — еле-еле, крайне неловко, но упорно. Больше всего я опасался засады, второго боя я дать бы не мог. Но, слава Котородителям, правдохватов смыло безвозвратно. Я поднялся по крутой лесенке и оказался в каком-то храме. Не зря Мурлынов подозревал церковные власти в заговоре.

Тут я чуть-чуть передохнул, заглянул в комнату священника, выпил всю благословенную воду — благословенна она была именно лёгким запахом кошачьей мяты. Проверил свои карманы — кошелёк на месте. С трудом отворил тяжёлую храмовую дверь — физических сил у меня оставалось как у мышонка — и выскользнул в ночную тьму.

Мне повезло, что на дороге почти сразу попался наёмный экипаж, зарабатывающий на поздних гуляках. До «Когтистой лапы» добрался за четверть часа, самое сложное было не заснуть.

Обеспокоенный моим долгим отсутствием Назар, видимо, глядел в окошко, поскольку, расплатившись с возницей, я буквально свалился лакею в лапы. Что было дальше, не помню, но проснулся утром через сутки в постели, переодетый в пижаму и вычесанный — слуга хорошо позаботился обо мне. Он не задал ни единого вопроса, но они были прямо-таки написаны на его морде.

Я сразу заказал двойную порцию завтрака, а потом послал Назара за добавкой.

— Василий Матвеевич, ваш перстень, — робко указал он на моё кольцо. Камень изменил цвет на глубокий голубой. До сих пор во мне властвовала воздушная стихия. «Это к лучшему! — подумалось мне. — Зачем привлекать лишнее внимание». Тёмный огонь не оставил меня, лишь затаился.

Про правдохватов нужно было рассказать Двоехвостову: пусть знает, что их уши торчат в самых верхах. Сегодня они избавляются от канцлеров, а завтра могут и государственный переворот затеять. Заодно выпрошу индульгенцию для Чижика.

Стоило мне