Читать книгу - "Пылающий лед - Виктор Точинов"

– Ну что же, Морис, – сказал Айзерманн, – вы проделали большую и важную работу. Вознаграждение будет перечислено вам обычным порядком… Не смею больше задерживать.

Он всегда завершал беседы именно так. Время президента «NPI» очень дорого стоит…

– А вас, Дениза, я попрошу остаться, – добавил Айзерманн, видя, что молодая женщина тоже поднялась.

…Покинуть «NPI»-билдинг Морис Бенуччи не спешил. Прогулялся по огромному роскошному холлу, остановился у автомата, продающего кофе. Задумчиво изучал экран с меню, не торопясь с выбором напитка… А сам искоса поглядывал в сторону лифтов.

Поджидал Денизу, разумеется… Кажется, работает она не в центральном офисе, почти всех здешних вице-директоров Морис хотя бы мельком видел… Вполне вероятно, что после разговора с Айзерманном она тоже уедет из штаб-квартиры. В любом случае рабочий день подходит к концу…

Время шло. Наконец-таки выбранный кофе остывал в крошечной фарфоровой чашечке. Дениза не появлялась. Глупо было надеяться… Может быть, этот жирный похотливый козел использует не только деловые качества своего вице-директора?

Бенуччи каким-то уголком сознания понимал, что мысли ему в голову лезут бредовые, Айзерманн никогда не позволял себе смешивать личную жизнь и деловые интересы. Однако перед мысленным взором Мориса весьма навязчиво маячила картинка: развалившаяся в кресле туша господина президента и стоящая рядом на коленях Дениза, отыскавшая под свисающими складками брюха сморщенный обвисший стручок… Какая мерзость…

Картинка была настолько яркой, что, когда дверцы лифта неторопливо разъехались и в холл вплыла Дениза Ло, Морис уставился на ее платье, которое лишь с большой натяжкой можно было посчитать деловым. Нет ли подозрительных влажных пятен?

– О, Морис… Как удачно, что вы еще не уехали. У меня почти пять часов до рейса на Эль-Париж, а я совсем не знаю Цюрих… Вы не могли бы порекомендовать приличное заведение, где можно было бы скоротать часок-другой за ужином, желательно не синтетическим?

– Я… Да, конечно же… Например, «Грансюиз» славится своей кухней…

– Но есть одна проблема… Отчего-то считается, что дама отправляется в ресторан в одиночестве лишь для поиска партнера, и все попытки спокойно покушать обречены. Просьба составить мне компанию не покажется вам слишком навязчивой?

…Электронный оркестр играл хит сезона «Я генавр, созданный для любви». Единственный живой музыкант, седой солист-скрипач, заставлял свой инструмент звучать с такой пронзительной грустью, словно мысль о том, что он не генавр и для любви не создан, повергала старика в бездны отчаяния…

Танец закончился. Они вернулись к столу. В голове Мориса звучала не печальная скрипка – гремели победные фанфары. И одновременно (бывает и так) попискивал калькулятор: до рейса у нее пять часов, ужин уложился в полтора и уже завершается, а значит… Предприятие, казавшееся полной авантюрой, движется к логичному финалу. К очень приятному финалу…

– Мне немного тревожно, Морис… – призналась Дениза, помешивая серебряной ложечкой кофе. – Большой Франк затеял небывалое дело. И чем все обернется, непонятно… Он планирует вложить очень большие заемные средства в совершенно непрофильный актив. И если где-то в его расчетах скрывается ошибка…

– Всплыло хранилище «Вечной жизни», и Айзерманн решил его купить? – Вопрос Бенуччи скорее напоминал утверждение.

– Именно так… Найдется ли достаточное количество розничных покупателей для генохранилища? Ибо в противном случае «NPI» ждет неизбежное банкротство.

– Вы не совсем понимаете ситуацию, Дениза… Айзерманн нашел даже не золотую жилу и не алмазную трубку. Нечто куда более ценное… Если бы он сейчас получил эксклюзивное право на разработку всех оставшихся запасов нефти – наверняка заработал бы меньше.

– Извините, Морис, но мне действительно трудно понять, в чем заключается столь великая ценность древних сперматозоидов…

– Это лекарство. Лекарство для больного, казавшегося неизлечимым.

– Кто же этот больной?

– Наш генофонд. Геном человечества под смертельной угрозой. Причина не исключительно в радиоактивных катастрофах, вызванных Катаклизмом. Предшествующие Дню Станции аварии на АЭС и ядерные испытания на земле и в атмосфере тоже внесли свою лепту… И бездумные игры ученых с нашим геномом даром не прошли. Но главный, смертельный удар генофонд получил именно четыре года назад. У многих радионуклидов, загадивших планету, срок распада не так велик, но грядущее ослабление радиации запоздает: к тому времени нормальные дети перестанут рождаться…

– Мне казалось, что все не так печально. Что сейчас вполне успешно восстанавливают поврежденные гены. Открою небольшой секрет: мои родители проходили процедуру генной очистки перед зачатием ребенка. И результат меня вполне устраивает.

Насчет данного конкретного результата Бенуччи готов был согласиться… Но общей картины это никак не меняло.

Позабыв про кофе, он пододвинул к себе салфетку, достал из кармана стило.

– Смотрите…

На пористом и мягком, почти в точности имитирующем бумагу пластике салфетки появилось изображение двойной спирали. Затем еще одно, такое же.

– Вот генные дефекты – поврежденные, разрушенные от радиации или иных причин участки ДНК…

На первой спирали появились три крестика, символизирующие поврежденные участки.

– А мы берем заплатки из другой цепочки ДНК – вот отсюда, отсюда, и отсюда… И латаем повреждения. Если сильно упростить, примерно так происходит процедура генной очистки.

– И в чем же проблема?

– Проблема в том, что количество ДНК в геноме человека ограничено. Они как буквы в алфавите – из которых можно сложить любое слово. А теперь представьте, что в алфавите исчезла, утратилась какая-то буква. Например, «L» – и наш словарный запас сразу же резко упадет. А потом исчезнут «М», «Т», «О» и так далее…

– И сколько «букв» уцелело к настоящему времени?

– Меньше половины. Мы перевалили критический рубеж, после которого в геноме включаются внутренние процессы, ведущие к его деградации…

– Значит, мешочек с недостающими литерами… – начала Дениза.

– …самое большое сокровище, существующее в нашем мире, – в тон ей закончил фразу Морис.

– И мы нежданно-негаданно оказались в крайне узком кругу людей, допущенных к тайне… По-моему, это наш шанс, который нельзя упускать. Надеюсь, вы проводили свои поиски с достаточной осторожностью?

– Конечно же… Никаких следов моих запросов в Сети не осталось. А результаты хранятся лишь в трех местах – в моем компьютере, в моей голове и на чипе, переданном Айзерманну.

«Мы» и «наш» в ее устах добавили Бенуччи новую порцию надежд. Может быть, все закончится не просто мимолетным приключением? Живет ведь кто-то с такими красавицами, почему бы и нет… В тридцать пять лет пора определяться с выбором постоянной спутницы… Позже, с комфортабельном салоне таксомобиля, он произнес заготовленную фразу: