Читать книгу - "Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей"

и приглашал. Знал я одного такого. Знал. С той же планеты, что и все остальные. Редко, конечно, рождаются такие, но бывает. Если, конечно он не «первородный», но это, скорее всего, всего лишь легенда.

И о вас ему кто-то рассказал. Помните, как с ним познакомились? Или с вами тоже разыграли классический случай спонтанной телепортации. Р-раз! И вы уже «совершенно случайно» в его пещере. А он вам и Бог, и Дух. А Природа его – Дарующая Жизнь. Так же всё было?

Пропуски вам, кто активировал? Собачка природная? Шутите? Он и активировал. Глянул, проверил, а потом одарил тем, что и так уже было. Это они умеют.

Почему он так делает, вот, что интересно. Почему? — углубился в размышления Ротарик, угадывая каждым словом то, что со мной происходило в пещере мира Тичарити.

— Ой-ёй! Ой-ёй-ёшеньки! Ой-ёй-ёшеньки! — зачастил я междометиями, сначала ужаснувшись от понимания, случившегося со мной на далёком астероиде, потом продолжил от размягчения и растекания ожившего кубика протобактерий, а закончил от неожиданного погружения внутрь скафандра, ставшего в один миг Васильевичем.

— О чём это вы? Ах, скафандр. Не пугайтесь. Сейчас перед глазами прояснится. Начнёте видеть. Как только почувствуете себя достаточно комфортно, начинайте с ним общаться. Командуйте мыслями или теми же словами. Как только захотите, чтобы снялся – снимется после короткого тестирования окружающей среды. Чтобы вы не погибли от температуры или вакуума открытого космоса. Или не стали жабой внутри камня. Всё поняли? — коротко, но внятно проинструктировал Ротарик.

— Я таким уже разок пользовался. Получается, что им пользовался в своём будущем, которое у меня… Было. Так вот, кто мне его… Вручил. Вы? Вот те на! Спасибо огромное. А как его хранить? Чтобы его кто другой не увидел и не начал вопросы задавать? Закапывать, как какой-нибудь клад? — озаботился я всем и сразу, а в голове начали рикошетить свинцовые пульки, олицетворявшие хаотичные мысли.

— Как угодно. Можете попросить его стать невидимым. Только потом не забудьте то место, где его оставите. Или предложите стать какой-нибудь безделушкой. Он всё на свете может. Смоделируете игрушку или вазу – без разницы. Набедренную повязку, наконец. И такое бывало на заре веков. Путешествовать будет удобнее. В руках не придётся таскать. Я это имел в виду, — вещал мне отшельник, всё ещё пребывавший в заторможенном состоянии.

— Может, вы отдохнёте? Вздремнёте ненадолго? Что-то вы устали, по-моему. Придавило вас что-то нематериальное. Сколько часов мы уже без отдыха? Может, перерыв сделаем? Развалимся на диванах и, если даже не заснём, лёжа пофилософствуем. А нашу иллюзию я придержу сам. Договорились? — сжалился я над Ротариком, а тот рухнул подкошенным колосом набок.

Пришлось сначала снимать скафандр, а потом с новой силой верить во всё, со мной происходившее, параллельно внушая о коротком отдыхе без сна, но с закрытыми глазами.

Нюансы Бытия

— А вы сами-то Бога когда-нибудь видели? Хотя бы разок? — не удержался я и спросил у Ротарика, пожелав убедиться, что тот не уснул.

— Нет, конечно, — грустно вздохнул атласар.

— Где Он может быть? Прячется от всех? Или Ему нельзя показываться простым людям? — пришлось продолжать беседу на такую высокую и заумную тему.

— Как это ни странно прозвучит, но кратчайшую дорогу к Нему знают лишь еретики и отступники. Иуда, например. Только они, уже нашедшие Его, уже точно о Нём знающие, могут усомниться или взбунтоваться, а может даже ревность выказать. Зависть, там, или ещё что-нибудь из человеческих чувств или пороков.

А другие недотёпы могут всю жизнь праведно к Нему стремиться, верить неистово, жить безгрешно и по Его заветам, а когда Он будет совсем рядом, пройти мимо и не угадать Его. Обидно прозвучало? Но увы, так оно и есть.

Складывай всё в коробочку и прячь в тайную комнату. О чём ещё интересуешься? Кто Его убил? В переносном смысле, конечно. И об этом легенда имеется.

Попытались Его однажды устыдить за что-то, или сгоряча молвили несусветное, а может, обвинили в чём, только после того Он, как бы, исчез. Раздарил всего Себя людям, а в доказательство Своей правоты стёр Себе память и родился простым человеком. Чтобы прожить земную жизнь и вкусить её в полной мере. По легенде так было. Неоднократно над Собой испытания устраивал и проживал праведно. И всегда по совести.

А чтобы безобразий никаких не было в то время, пока Он на земле мыкался, придумал особый экзамен. Все, кто сдаёт это испытание, становятся Его помощниками. Не ведая ни о самом экзамене, ни о том, что стали, так называемыми, стражами. Чтобы Ему можно было через тех стражей исправлять любые недоразумения. Он же вездесущий у нас? Именно. А по два раза…

— Так это легенда, или так всё на самом деле устроено? А то соберу в коробочки, а потом шуткой окажется. Объясняйте по-настоящему, а не присказками, — вспылил я, не поверив, что так запросто можно молоть грешными языками о самом Боге, и всё это называть философией или изучением религиозных легенд.

— Однажды ты проснёшься, а вокруг тебя ничего нет, — начал Ротарик заново.

— Я умру? Или ослепну? — поспешил я уточнить.

— Ни то, ни другое. Ничего не будет вокруг. Ни света, ни тьмы. Всё нужно будет создавать заново.

— Как это, заново?

— Как на экзамене на Бога. Очнёшься… Или проснёшься, а видеть ничего не можешь. Слышать тоже не можешь. Пощупать не можешь, понюхать, и так далее. И хорошо, если занесёт тебя куда-нибудь в хорошее место, где тебе помогут.

— Кто поможет? Куда занесёт? — не стало мне понятнее даже на житейских примерах.

— На грешную землю. Туда, где всё устроено неправильно. Ну, по твоему разумению, конечно, а не на самом деле.

— Ну и кто в таком месте сможет или захочет помочь? — уточнил я у собеседника.

— Все. Все вокруг будут помогать. И люди, и животные, и сама земля. Главное на этом экзамене – это всё правильно понять и создать окружающий мир. А когда поймёшь… Если поймёшь и создашь то, что уже и так есть – сдашь свой экзамен, а нет… Суда никакого не будет. Вернее, будет, но не по этому поводу.

И самое главное: ты ничего из своего прошлого помнить и знать не будешь. А после экзамена и о нём забудешь, — растолковал Ротарик очевидные для него вещи.

—