Читать книгу - "Кредо инквизитора II - Алексей Михайлович Рутенбург"

и остался. 18 мая 2017 года был тяжело ранен неизвестными, пытавшимися убить отступника, являющегося его приёмный отцом. – Мужчина оторвался от своего занимательного чтива и посмотрел на наблюдавшего за ним паренька. – Тебе повезло, что я вытащил тебя с того двора, иначе Маршал либо замучил бы тебя, либо грохнул, желая узнать, где обитает неуловимый Панк.

Парень молчал и не отрывал своих глаз от оратора.

– Меня зовут Мортус. Я – инквизитор высшего ранга, и я не разделяю взглядов, а тем более методов своего коллеги. Он уже пытался разыскать тебя, когда понял, что ты жив. Поэтому я не видел другого выхода, кроме как спрятать тебя у себя дома. Я вылечу тебя, а дальше…, – замолчал мужчина и по-отцовски с тоской и лаской взглянул на больного. – Парнишка, давай как-нибудь сам. Я не пойду против своих…, но и тех, кто невиновен, в обиду не дам. А ты, – улыбнулся добрый усач. – Даже не инквизитор. Присягу не успел принять, так что ступай с богом и живи за всех нас. Только живи самой полноценной жизнью, потому что именно ты знаешь обе стороны медали, и именно ты получил шанс остаться в стороне. Не упусти же его.

***

Как я устал…

С трудом открываю глаза и начинаю чувствовать, как неудобно лежать боком на твёрдом камне подо мной. Всё в тумане, в дымке фиолетового цвета, очень густой дымке. Никого нет, никого не видно, словно я единственный здесь; странно, потому что по количеству заливающего белого света, я мог бы предположить, что точно нахожусь на улице. Пытаюсь высмотреть место, приподнимаюсь – теперь я сижу, как говорится, на жопе ровно и смотрю по сторонам. Голова зудит безумно сильно, зеваю и, жмурясь, гляжу в небо.

Приятный туман, без запаха, без чего-либо – он просто есть. Глаза привыкают, и потихоньку я начинаю видеть очертания зданий и какого-то шпиля. Вглядываюсь, стараюсь, начинаю видеть фиолетовые сгустки в разных местах. Их будто разбросали, причём они были не только на земле, если это можно назвать землёй, они находились и в воздухе тоже. Фиолетовые сгустки разбросаны по всему пространству, а глаза уже совсем привыкли к туману.

Начинаю смеяться – узнаю место, где я очнулся, и понимаю, что этого не может быть. Я дома. Я в Питере! Разлёгся на Дворцовой площади, любуюсь на здание Главного штаба, а шпиль – это Александровская колонна. Людей вокруг нет, пусто, и даже ветерок не подует. Неужели, мой ад выглядит именно так? Или теперь я как Пилигрим привязан к этому месту? Что происходит? Я умер… Я ведь просто не мог остаться в живых после того, что случилось. Забавно, я не чувствую ни холода, ни тепла, ни голода – ничего не чувствую. Только боль, звенящую в моей голове. Как я мог оказаться в Питере, если погиб во многих километрах от этого места?

Огромные фиолетовые сгустки начали потихоньку расползаться в стороны, словно пожирали окутавший всё вокруг туман. «Наконец-то, я могу отдохнуть», подумал я и пошлёпал себя по карманам в поисках сигарет. Вытащил из кармана пачку, хотел было достать себе штучку, но от неожиданности дёрнулся назад и выронил всё из своих рук. В одно мгновение я соскучился по тишине и пустоте, которая минутой ранее мне успела надоесть: сейчас со всех сторон вокруг меня бродили обезображенные привидения людей. Кто-то был нормальным, кто-то настолько изуродованным, что смотреть было страшно. Казалось, они слоняются из стороны в сторону, но нет – это были постоянно меняющиеся люди. То в военной форме разных эпох, то в разных обносках, то в дорогих нарядах. И они безумно шумели. Этот звук сводил меня с ума, я хотел перестать слышать его, вернуть ту тишину, которая умиротворяла. Которая говорила мне о том, что мой финал настал. Уйдите! Уйдите! Дети, забитые до смерти плетью, гусары, потерявшие свои конечности, расстрелянные белогвардейцы, женщины, закутанные в тёплые шарфы, везущие за собой саночки по этому фиолетовому аду. Уйдите все!

На мой внутренний крик пришла она…, девушка, единственный человечек, которого я желал бы видеть после своей неминуемой кончины. Моя Даша. Она тихо шла в мою сторону, но словно не видела меня из-за этого нескончаемого потока мертвецов.

– Даша! Даша! Дорогая моя, любимая моя! Я здесь, – я кричал во всё горло, чтобы она услышала меня, чтобы она подошла ко мне. Я хотел побежать к ней, но её напряженный, напуганный вид почему-то заставлял меня стоять на месте. Она услышала меня и подходила всё ближе.

– Не двигайся! – Кричала она, даже не смотря в мою сторону, но я знал, что кричит она мне. Её голос распадался на тысячи голосов, очень сильная реверберация, но я слышал её и продолжал стоять на месте.

– Даша! – Продолжал вырывать я из груди крики и смотрел на неё. Слёзы начали накатывать сами собой. Я знал, что мы встретимся вновь, я знал, что мы будем вместе.

– Максим, – уже тише произнесла она, понимая, что находится совсем близко.

– Да, это я. Я здесь, – сквозь слёзы промямлил я и крепко сжал кулаки.

– Не прикасайся к ним, – с дрожью в голосе предостерёг меня мой маленький ангелочек.

– К кому? – Удивился я. Я думал, она будет рада встрече со мной, ведь мы теперь будем вместе, но нет. Она опять предупреждает меня о чём-то.

– Не прикасайся к мертвецам! Они не должны тебя видеть, им нельзя тебя видеть, – она остановилась.

– Но я ведь тоже теперь, – усмехнулся я и почувствовал, как засохшие на щеках слёзы тянут кожу. – Я ведь тоже умер.

– Нет, дорогой. Здесь что-то не то, это обман. Обман самой смерти. Ты не мёртв и не жив. Ты – что-то иное, – с трудом подбирая слова, говорила Даша. – Где ты? – Грустно спросила она.

– Справа от тебя, метра полтора где-то, – горько улыбнулся я.

– Я ни в чём тебя не виню, дорогой, – Даша повернулась ко мне. – Я очень сильно люблю тебя и продолжаю быть с тобой. Я храню и оберегаю тебя.

– Маленький мой, я перед тобой так виноват. Я знал, что таким, как я, нельзя позволять себе любить. Знал, что подвергаю тебя опасности, но всё равно пошёл на это. Я вёл себя как эгоист, и только я виновен в твоей гибели. – Слёзы снова потекли по проторенным дорожкам. Я хотел сорваться с места и схватить, обнять её. – Мне так тебя не хватает. Прости меня, прости! Я виноват…

– Прекрати, – тихо прошептала Дашенька, но я уже не на шутку начал есть себя изнутри и не