Читать книгу - "Дракон Фануил - Дэниел Худ"

— Ну, я полагал… — запинаясь, пробормотал он.

— Ничего такого не было! — негодующе воскликнула девушка, мгновенно похорошев. — Да, я всего лишь скромная служанка, но я непорочна, а мастер Танаквиль всегда вел себя как порядочный человек! Он и сам дал обет целомудрия — он так мне сказал!

Этот яростный натиск на миг ошеломил Лайама. Он никак не мог подобрать подходящих слов и в конце концов нерешительно произнес:

— Тогда зачем же вы приходили к нему?

— Ему нужна была кровь, — прошептала девушка и, застыдившись, потупилась.

— Кровь?

— Кровь девственницы.

О-о-о, идиот! Лайам моментально все понял. Но то, что он понял, отнюдь не обрадовало его. Графинчик на столе старого мага содержал кровь Доноэ, а этикетка была перечеркнута, скорее всего, потому, что Тарквин использовал эту кровь без остатка. Фануил упоминал, что кровь девственниц необходима для доброй сотни заклятий. Так что Тарквин мог расходовать ее галлонами. Ниточка, за которую думал уцепиться Лайам, опять завела в тупик.

Доноэ подняла голову и с вызовом взглянула на Лайама:

— Но это было ничуточки не больно, и мастер Танаквиль вел себя очень великодушно. Он хорошо мне платил, и ничего плохого в том, что я делала, не было! Я невинна — вы слышите? А мастер Танаквиль добрый и порядочный человек! Он дал обет! И вы не смеете оскорблять меня и позорить его честное имя, вы — гадкий и мерзкий змей!

Выпалив все это, Доноэ вскочила. Лайам возблагодарил всех богов, каких только помнил, что она не ударилась в крик.

Хорошенько, по ее разумению, отделав Лайама и таким образом защитив свою честь, Доноэ развернулась и удалилась на кухню с тем выражением оскорбленного достоинства, на которое способна лишь юность, уверенная в своей правоте. Она даже смела с дороги хозяина, который некстати высунулся из кухни.

Хотя Кессиас мало что слышал из их разговора, насупленный вид Лайама быстро помог ему понять, что к чему. Эдил громко расхохотался и подошел к Столику:

— Пошли отсюда, «гадкий и мерзкий змей». Хватит оскорблять саузваркских девиц.

И он вытащил Лайама на улицу. Нетронутые бокалы с вином так и остались стоять на столе.

— Неловко как-то все получилось, вздохнул Лайам.

— У вас просто нет таланта допрашивать невиновных, — весело заметил Кессиас, увлекая Лайама за собой, — а она конечно же ни в чем не виновна. Я готов вручную надраить Клыки до блеска, если это не так. Если бы на ее месте сидел убийца и вдобавок держал нож у вашего горла, вы бы его обезоружили и приперли к стенке с помощью одних только слов. Но в девушках вы не разбираетесь, Ренфорд. Тут и стыдиться нечего. Ладно, выкладывайте, что вам удалось накопать.

Все еще мучаясь неловкостью и мысленно ругая себя, Лайам сказал, что ему удалось уяснить две вещи: во-первых, причину визитов Доноэ в домик на берегу, а во-вторых, что старик, оказывается, дал обет целомудрия и, следовательно, иметь тайных греховных связей не мог.

— Поклялся, значит, хранить целомудрие? Я, конечно, слыхал, что маги этак чудят, но… — заметил эдил. Значит, загадочную даму, как-то связанную с Виеску, можно смело сбрасывать со счетов.

— Да, а это, в свою очередь, означает, что у нас остается лишь Марциус. И, может быть, Лонс.

— Это значит, что у нас остается лишь Лонс, — поправил его эдил. — Против торговца нет ни каких улик.

— Гм…

Кессиас раздраженно возвел глаза к небесам, но Лайам этого не заметил. Какая-то мысль, сопряженная с фактами, выуженными у Доноэ, засела в его голове и не давала покоя.

— Вот если бы вы были магом, Кессиас, — спросил он вдруг, — разве вы не захотели бы убедиться, что получили именно то, что вам нужно? То есть настоящую кровь девственницы?

— Что?!!

— Ну… вам не кажется, что Тарквин захотел бы это проверить? Проверить, действительно ли невинна эта девчонка?

— По правде говоря, — с улыбкой заметил Кессиас, — невинна эта девица или нет, я не знаю, но почему-то мне сомнительно, что она будет оставаться девственницей до гроба.

Лайам пропустил грубую шуточку мимо ушей. Он уже вообще перестал думать о том, что сказал. Он загнал толком не сформировавшуюся идею на окраину мозга и принялся обдумывать вопросы более неотложного плана.

Они между тем уже приближались к выходу из богатых кварталов. Эдил улыбался солнышку, которое ярко светило, но не очень-то грело, а Лайам смотрел на булыжную мостовую и думал о своем.

Почему он так бестолково провел разговор с Доноэ? Неужели эдил прав, и он становится проницателен лишь в беседе с людьми, которые и вправду в чем-то виновны? Конечно, в определенном смысле приятно сознавать, что ты по натуре своей не подозрителен и что лишь те, у кого рыльце в пушку, пробуждают в тебе свойства ищейки. И потом, в конце концов, разве он все таки не добился кое-каких результатов?

С другой стороны, по вердикту эдила, у них оставался лишь один подозреваемый — Лонс, а в эту версию Лайам не очень-то верил.

Они в молчании вышли за пределы района для богачей. Теперь их окружали дома поменьше и поскромнее. Лайам резко остановился: он вдруг вспомнил о приглашении леди Неквер.

— Ох, чуть не забыл! У меня же назначена встреча неподалеку, и… в общем, мне надо идти!

Кессиас поинтересовался:

— К Поппи Неквер?

Голос его не выражал ничего, кроме небрежного любопытства.

— Да, — коротко отозвался Лайам, решив ни чему не удивляться.

— Тогда мы тут и расстанемся. Мне нужно готовиться к участию в шествии. Нам надо бы встретиться после того, как оно кончится, и обмозговать то да се.

— Тогда поужинаем в «Белой лозе»?

— Нет, «Лоза» мне стала надоедать. Да и сидр надо допить. Приходите ко мне домой после окончания шествия. Вы узнаете, что оно завершилось, по колокольному звону. Когда процессия доберется до храма, жрецы устроят настоящий трезвон.

— Ладно, тогда к вечеру я буду у вас, — согласился Лайам.

Кессиас улыбнулся и вдруг протянул спутнику руку. Лайам осторожно пожал широченную кисть.

— Хотя вы всего лишь ученый, но у вас все задатки хорошей ищейки, Ренфорд. Не мучайтесь из-за этой глупой девчонки. Мы просто оба, как умеем, стараемся, чтобы правосудие все же свершилось, я — в силу своей должности, а вы — ради чего-то еще. Что бы мы ни делали, все, так или иначе, пойдет нам на пользу. А может быть, и кому-то еще.

Лайам хмыкнул, но Кессиас не отпускал его руки, пока Лайам не ответил.

— Пожалуй, да. Пожалуй, вы правы.

Он высвободил свою руку, и двое мужчин неловко кивнули друг другу, словно стесняясь собственных слов и мыслей. Кессиас зашагал к центру города, чтобы переодеться и присоединиться к процессии. А Лайам развернулся и побрел обратно — к дому Неквера.