Читать книгу - "Когда оживают Страхи - Сергей Джевага"

Терпение – есть величайшее благо. Терпение и осторожность должны стать вторым именем искателя, гармонично уравновешивать любопытство с жадностью.

Кому ты сделаешь хорошо, если поторопишься и вляпаешься в неприятности, бессмысленно подохнешь? Да никому. Себе тем более. Мертвецам-то уже ничего не нужно. Потому надо уметь выдерживать паузу и действовать строго тогда, когда полностью уверен в обстоятельствах, собственных силах и успехе предпринятого. Ни раньше, ни позже. Вовремя. И тогда получишь то, к чему стремился: знания, деньги, признание.

Так, помнится, втолковывал Старик юному и наглому лорденышу, который лишился отца, а затем и надежды на нормальную жизнь и веры в силу собственных уникальных талантов. И надо сказать, втолковывал часто. Иногда больно, подкрепляя слова крепкими подзатыльниками. Предоставлял настоящий выбор и в полной мере давал ощущать на своей шкурке последствия.

Да, в юности я не отличался ни смирением, ни самоконтролем. И, положа руку на сердце, был тем еще нахаленышем, который любил получать все и сразу, не прикладывая усилий. Справедливости ради стоит заметить, что весьма талантливым, неглупым и обучаемым. И то, что выжил да и чего-то достиг, говорило: воспитание Старика дало определенный эффект.

Впрочем, сам Дампир так не считал, продолжая называть меня сопляком, больше надеющимся на удачу, чем на успех. Я же имел собственное мнение. Но сейчас, после нескольких часов в Лимбе, готов признать, что старый пират был прав. Ведь из-за собственной глупости и нетерпения я влез в тот особняк, должным образом не разобравшись. А потом потерял контроль и побежал, забыв о блуждающей неподалеку твари. И хотя вышел сухим из воды, но на грани, на волоске от гибели. Спасся лишь благодаря стечению обстоятельств, удаче и спонтанным решениям. Профессионалы так не работают. Не ударяются в панику, не ищут легких решений. Я же совершал ошибку за ошибкой. И сейчас почти готов сорваться и ступить в ту же лужу.

«Терпение, – сказал я себе, прячась за окном, что смотрело на здание-колонну Анклава теургов из соседнего строения. – Не торопись, Орм».

Путь через верхний район выдался чрезвычайно долгим и тревожным. После шума, учиненного мной и стражем, из канализационных коллекторов полезла всякая мерзость, и приходилось петлять, прятаться, искать обходные пути. Я видел черных слизней, медленно ползающих по улицам. Видел тварей вроде пауков и крабов, покрывших один из особняков стеклянной паутиной. Пару раз сталкивался с одержимыми в виде людей – монструозных, с пергаментной кожей, запавшими глазами, с шевелящимися во ртах червями.

Везло лишь в одном: твари только-только пробудились и не чуяли меня. Бродили по улицам, и их оставалось лишь аккуратно обходить. Но сие занимало время, и к арке, а затем и к убегающей на нижний уровень винтовой лестнице я добрался не за пятнадцать минут, а за битых три часа. Спуск преодолел без приключений, но и дальше продолжал двигаться медленно и осторожно, наученный горьким опытом.

К тому же основной уровень Лимба не отличался ясной структурой и планом. И потому приходилось подолгу искать дорогу, строить маршруты. Часть района представляла собой жуткое переплетение коридоров, галерей и гротов, раскиданных на разных этажах. Эдакий лабиринт, хаотический, выстроенный с множеством ответвлений и тупиков, – как черви грызли.

Я вполне закономерно заблудился. В первый раз, перепутав ход и долго идя по длинному тоннелю, уперся в тупик. Во второй кружил по коридорам и выбирался в один и тот же зал. Лишь спустя час, прокляв все на свете, отыскал нужную галерею и выбрался во вторую часть района – длинный грот с низким потолком. Низким относительно верхнего города, тут хотя бы виднелся в свете фонарей, да и высота зданий не превышала пятнадцати этажей.

Но и здесь стало не сильно легче. Ведь строилось все в разные времена и с разными подходами, концепциями. В одной части древние строители пытались отдаленно повторить район аристократов, в другой нагородили однотипные здания-колонны, но в весьма странном порядке и отчего-то забыли расставить какие-либо указатели. Можно идти по почти точной копии города, какие когда-то были на поверхности, и оказаться посреди ряда гигантских домов-ульев, похожих друг на друга как две капли воды. И через какое-то время совершенно неожиданно встать на краю обрыва, где вместо вменяемых лестниц лишь гнилые стремянки.

Скорости не прибавляло и то, что, в отличие от района лордов, тут имелось не в пример больше разрушений. Развалившиеся здания, провалы в полу, где-то наполненные водой, а кое-где и липкой маслянистой жижей неизвестного происхождения, источающей ядовитые миазмы и явное дыхание Тьмы. И следов сражений хватало. То и дело приходилось карабкаться через баррикады, груды мусора, огромные воронки в полу. Под подошвами хрустели битые стекла, звякало ржавое железо, когда-то бывшее оружием, влажно хлюпали гнилые тряпки. Останков, опять же, нет, но воображение невольно восстанавливало картину, дорисовывало недостающее.

Вот баррикада из валунов и песка, разорванная взрывом изнутри. За грудой камней разбросаны ржавые тесаки, пики, дырявые баки огнеметов и рукава водометов, револьверы, обугленная ветошь. По-видимому, Тьма овладела одним из защитников и тот взорвал запасы напалма. А другой развернул крупнокалиберное орудие и ударил по ближайшему зданию, отчего из него вывалилась часть стены и накрыла другую преграду на пути одержимых.

А вот стена, будто изъеденная кислотой, в мелких язвах, щербинах, сколах. Поверхность в радужных разводах и, если встать под определенным углом, становится прозрачной. Булыжники вокруг подрагивают, а песок и вода закручиваются странными рисунками на полу. Даже сквозь столетия пробивается вонь паленого мяса и почему-то изысканных пряностей, привезенных с поверхности. В Изнанке же осталась незаживающая рана, воронка, источающая искажения – последствия взрыва на той стороне.

Явно кто-то из теургов или лордов держал оборону, и когда Тьма столкнулась с высокоуровневым артефактом, возникла аномалия. Защитника расплескало на молекулы, впаяло в гранит, изломало саму реальность, но мрак это не остановило.

Дальше следовал целый квартал, перемолотый в щебень, скелеты домов, длинная череда разломов и трещин в грунте. Обломки стальных рельсов и арматуры, крошащиеся как сухари. И все это покрыто плесенью, ржавчиной, грибами, скрывается в густой белесой мгле. Там бродят смутные тени, хлюпают, попискивают, плещутся и скребутся.