Читать книгу - "Контакты особого рода - Василий Головачев"

Филипп с недоверием посмотрел на начальника бюро.

— А можно?

— Включай аппаратуру. Академия дала Институту задание рассчитать параметры ТФ-взрыва, ты слышал об эксперименте галактического ТФ-просвечивания? Нужно вычислить конечные числа ударной волны, напряженность поля, излучающую сферу, вязкость ТФ-поля во время взрыва, степень рефракции и все остальное. Эквивалентная масса взрыва равна примерно массе Фобоса. Возьмешься?

— Где предполагается разместить установку инициирования?

— На спутнике Сатурна, Фебе, хотя это не окончательное решение. Все необходимые для расчета данные уже записаны в машину, код прежний. Когда приступишь?

— Сейчас, — быстро ответил Филипп.

Травицкий усмехнулся, кинул взгляд на стереофотографию на стене и вышел.

Филипп с минуту смотрел ему вслед, потом тряхнул головой, привычно подогнал кресло под позу размышления, включил вычислитель и жадно схватил корону эмкана, будто не прикасался к такой же, по крайней мере, месяц.

Через полтора часа, слегка осоловелый от мыслительной нагрузки, он закончил вычисления, полюбовался выводом в растворе мыслепроектора — кроме характеристик взрыва, он рассчитал и глубину погружения установки под землю, исключающую любые помехи, — и снял эмкан. По расчетам выходило, что ТФ-взрыв на Фебе опасен только этой небольшой ледяной планетке, используемой как рудник дейтериевого и тритиевого льда. На всякий случай Филипп приписал внизу: расчет проверить и повторить на компьютерных комплексах информцентра Даль-разведки. Он не верил, что более мощные машины космоцентра или погранслужбы сделают расчеты намного точнее, но все же будет спокойнее, если кто-то проверит его выводы.

Выключив аппаратуру, Филипп с грустью погладил панель пульта, аккуратно поместил эмкан в нишу, положил на панель карточку с отпечатанным решением — Травицкий, несомненно, найдет ее сразу — и прошагал к двери. У порога оглянулся, остановил взгляд на своей фотографии («Знаменитость номер один института!»), поколебался немного и тихо, на цыпочках, пошел прочь от двери.

Сойдя с лестницы парадного входа института, он некоторое время решал, какой выбрать транспорт: такси-пинасс, монор или индивидуальный антиграв, затем распрямил плечи, огляделся, словно только теперь понял, где находится, и пошел пешком через парк, окружавший институт.

Был солнечный морозный день середины декабря. Лес по сторонам дорожки стоял торжественный и тихий, усыпанный алмазными иглами изморози. Под ногами поскрипывал первый снежок, обещанный синоптиками, воздух был чист и свеж. Не хотелось ни о чем думать, только идти по снегу, оставляя четкие следы, и дышать.

Пройдя парк, Филипп порядочно продрог, потому что был одет не по сезону, в светло-серый джемпер и брюки со шнуровкой, осенняя модель. Поискав глазами вход на платформу монора, он вдруг очнулся окончательно и с удивлением посмотрел на часы: с момента выхода из института прошло больше часа. И тут до сознания дошло, что руку давно «кусает» биосигнал личного видео. Он поспешно повернул браслет, и над серебристым квадратиком возник миниатюрный Станислав Томах.

— Где тебя носит, Ромашин? Никак не могу дозвониться.

Филипп невольно смутился.

— Я был в институте…

— ТФ-связи! Так! Закончил рабочий день в управлении, а потом пошел еще и в институт? Хорош! Медом намазан твой вычислитель, что ли? В управлении их мало…

— Да не мало, но я привык… Веришь — иногда даже сны снятся, будто я работаю за комбайном!

— Так в чем же дело? Тянет — приходи и работай, если твое место не занято, только предупреждай, куда уходишь и на сколько. Едва ли Травицкий будет возражать.

— Он-то не возражает, — вздохнул Филипп.

Томах начал сердиться.

— Чудак-человек, кто же тебе запрещает? Лишь бы не перегружал организм, да хватало бы времени на занятия в школе стажировки.

Филипп отвел виноватый взгляд.

— Извини, Слава, а то я уже начал было создавать в себе культ хандры. Я нужен?

— Вылетай на третью южную базу, знаешь, где это?

— Австралия?

— Западная Австралия, Алис-Спрингс, седьмой блок метро, выход на эстакаду «Т». Запомнил?

— Что-то случилось?

— Привыкай повиноваться без вопросов. Ничего не случилось. Я кое-что поменял в твоей программе стажировки. Жду, скажем… — Станислав бросил взгляд на часы, — через сорок минут.

Изображение над квадратиком видео расползлось в облачко света, Филипп выключил браслет. Австралия… Когда-то очень давно Аларика приглашала его туда отдыхать, но он не поехал. Тогда он не боялся ссориться…

Филипп выбрал в парке прямую дорожку к метро и припустил бегом. Ровно через сорок минут он стоял на эстакаде «Т» седьмого австралийского метро в Алис-Спрингсе. Томах уже ждал его на стоянке куттеров местных линий. Заметив крупную фигуру Ромашина, поднял руку.

Молча уселись в кабину, щелкнул, закрываясь, прозрачный колпак, машина поднялась в воздух.

— Куда это мы? — полюбопытствовал Филипп, наблюдая, как под ними зелень зарослей буша сменяется красновато-бурой поверхностью песков, расцвеченной пятнами серовато-голубых кустарников банксии, зеленоватого молочая и буро-желтого колючего спинифекса.

— На полигон управления, — коротко ответил Томах.

Через четверть часа полета под ними промелькнула странная куполовидная гора красного цвета, удивительно монолитная, иссеченная параллельными бороздами, с крутыми, почти отвесными склонами.

— Местная достопримечательность, памятник природы, — заметил Томах, — гора Айерс-Рок. Чуть левее — горы Маунт-Ольга.

Горы Маунт-Ольга представляли собой причудливую цепочку каменных горбов, также крутых и неприступных.

— Я нарочно решил показать тебе их издали, хотя мог бы назначить встречу прямо на полигоне. Выберем время, слетаем и посмотрим вблизи, с этими горами связано много красивых легенд.

Вскоре куттер пролетел над отлогими песчаными холмами с красными макушками скальных обнажений, над каким-то пересыхающим соленым озером, где в окружении белоснежных солончаков поблескивали досыхающие лужицы воды, за ними показалась металлически отсверкивающая полоса, совершенно не гармонирующая с пустынным миром. Тут же на панели курсографа запульсировал красный огонек.

— Я Пятый, — проговорил Станислав в микрофон. — Отдел безопасности, ключ «тысяча сто одиннадцать».

Огонек погас.

— Что это означает? — полюбопытствовал Филипп.

— Если бы я не знал пароля, нас бы уже посадили. Металлическая полоса, над которой мы пролетели, это радарно-защитная линия полигона.

Куттер пролетел над полосой, уходившей за горизонт в обе стороны, и снова потянулась рыхлая, с пятнами солончаков поверхность пустыни. Вскоре Филипп заметил впереди какие-то колеблющиеся в знойном мареве многокилометровые громады, похожие на плывущие по пустыне старинные дредноуты. Но чем ближе безопасники подлетали к полигону, тем больше он становился похожим на парк геометрических фигур. Здесь были и цилиндры с шипами, и диски с трубами, ряды ослепительно желтых призм, додекаэдров, икосаэдров, пирамид, куполов и башен. Подлетев ближе, Филипп узнал в цилиндрах спейсеры звездного флота, остальные гиганты, разбросанные среди песчаных барханов насколько хватало глаз, были ему незнакомы.