Читать книгу - "Профилактика - Владимир Ильин"

— Чего-о? — протянули в трубке. — Ты что, решил завязать, что ли?

— Типа того, — решил уйти я от прямого ответа. — По крайней мере, сегодня. Ты мне лучше завтра перезвони, ладно? Завтра я побрею тебе хоть кактус. А сегодня — извини, не могу...

— Да че ты мне пургу гонишь? — взбеленился мой невидимый собеседник. — Ты че, не въезжаешь? Человечка надо побрить сегодня, а не завтра, потому что завтра его уже будет поздно брить. Завтра меня самого могут побрить! В морге!..

Стоп-стоп-стоп, сказал я себе. Что-то не похоже это на вызов брадобрея на дом. Да от такого разговора криминалом попахивает! Наверняка Цирюльник — не профессия, а кличка. Тогда, значит, бритву я должен пустить в ход, чтобы лишить человека не растительности на лице, а лица как такового. Вместе с головой...

Ну вот, докатился я и до киллерства. Странная реакция Круговерти на мои намерения творить добро, занимать активную общественную позицию и всякие уси-пуси.

— Кстати, ты тоже в этом замазан, — продолжал голос в трубке, и лишь теперь я понял, кому он принадлежал. Бизнесмен Вовик по кличке Стрекозыч — вот кто это был. Тот самый, который застал меня в спальне своей любвеобильной жены и расстрелял в упор. А здесь я, выходит, выполняю его «особые поручения». — Человечек слишком много знает о нас с тобой, и если мной займутся менты, то они и тебя из-под земли достанут... Поэтому пораскинь мозгами, Цирюльник: работать тебе сегодня все-таки придётся. И не вздумай ложиться на дно: ты же знаешь, я тебя везде найду, не хуже ментов.

В конце концов, подумал я, почему бы и нет? Наверняка «побрить» надо кого-нибудь из таких же «авторитетов», как Вовик. Разве это не праведная миссия — очищать землю от всякой скверны? Разумеется, не с помощью бритвы — это я вряд ли смогу. Что-то другое придется придумать, чтоб рук не замарать...

— Ладно, Вовик, — сказал я. — Считай, что ты меня убедил. Где встретимся?

— А на хрена? — удивился Стрекозыч. — Лишний раз засветить меня хочешь, что ли? Я тебе сейчас перегоню по мобильнику фотку человечка, и эсэмэску с наводкой. А дальше — работай. Как дело сделаешь — звякни, только не мне, а, скажем, Тихушнику. Он же тебе гонорар передаст. Заметано?

— Заметано, — уныло сказал я. — А...

— А за Вовика еще ответишь! — перебил меня голос. — Обурел вконец, коз-зел!

И ухо мое принялись буравить короткие гудки.

Фотка и SMS-сообщение пришли через несколько минут. Я запустил просмотр фотографии на экранчике мобильника — и чуть не свалился со стула.

И памяти тут же всплыло: «Ну, до послезавтра!» — «А что будет послезавтра?» — «Как — что? Очередной рейс!»...

Вот и свела нас опять с тобой Круговерть, прелестная стюардессочка по имени Люда. Только не для совместного полёта в составе экипажа пассажирского авиалайнера, а для того, чтобы я тебя убил, потому что в этом мире ты оказалась на пути у бандитов в лице Вовика. И теперь, судя по твоим координатам, ты не разносишь прохладительные напитки пассажирам, а имеешь какое-то отношение к инспекции по налогам, пошлинам и сборам. Потому что именно там я должен тебя подкараулить сегодня вечером, проводить до дома и чикнуть по твоему точеному горлышку лезвием бритвы — к сожалению, совсем не оккамовской...

И не знаю, как насчет «бритья», а встретиться с тобой мне придется. Иначе завтра к тебе придет какой-нибудь другой «парикмахер», который не только ни разу не летал с тобой в одном самолете, но и в глаза тебя раньше никогда не видел.

* * *

Она вышла из инспекции, когда я уже изрядно продрог от ветра с дождем и искурил почти весь свой запас сигарет.

Она была в черном кожаном плащике до колен, в строгих черных брюках, с другой прической — и, в принципе, с другим лицом. От той Людочки, которая подвозила меня когда-то на своей машине, осталась лишь слабая, бледная тень. Эта Люда ступала уверенно, держала голову высоко и смотрела на мир так, будто ей все были что-то должны.

Я пошел ей навстречу, опасаясь, что у нее есть и тут своя машина, и тогда я ее упущу. Если бы она меня узнала (хотя внутренне я понимал, что на это глупо надеяться), то проблема отчасти решилась бы сама собой. Однако она уделила мне не больше внимания, чем лужам, в которые старалась не ступать своими черными ботиночками — кажется, они называются у женщин ботильонами? — и я, оставшись у нее за спиной, зачем-то закурил от волнения ещё раз, хотя в горле уже першило от никотина, и пошел за ней.

К моему облегчению, она направилась не к машинам на стоянке, а в сторону метро.

Пока я ждал ее, у меня в голове крутилось множество вариантов сближения — от самых дурацких, предполагавших создание видимости ухаживания за красивой незнакомкой, до натужных попыток как-то объяснить необходимость нашего разговора. Однако сейчас все они вылетели из моей головы, и я просто плелся за Людой по пятам, тупо разглядывая ее ботильоны.

Она была явно не из тех представительниц прекрасного пола, которые ждут не дождутся, когда с ними на улице познакомится потенциальный жених. К тому же, здесь у нее вполне могла быть полноценная семья с мужем и детьми.

Случай представился мне уже в вестибюле метро. Кассир отвергла пятисотрублевую купюру Люды со словами: «У меня нет сдачи, девушка!»

— Что значит — у вас нет сдачи? — с возмущением спросила Люда (я буквально дышал ей в затылок). — Меня это абсолютно не интересует! Вот вам деньги, и будьте добры со мной рассчитаться!

— Очень умная, что ли? — сказала старуха-кассирша из-за мутного стекла. — Ты бы еще с тысячей пришла! У меня таких, как ты, знаешь, сколько за день проходит? И всем подавай сдачу! А где я вам возьму мелкие деньги — рожу, что ли?

Побледнев, Люда открыла рот, чтобы излить на обидчицу праведный гнев, и в этот момент я тронул ее за локоть.

— Я вам разменяю, — предложил я. — Как вам лучше — по сотне или пятидесятками?

Хорошо, что еще днем я поменял свои «баксы» на рубли и умудрился их не потратить.

Люда сердито покосилась на меня, хотела сказать что-то резкое, но потом пожала плечами:

— Ну, хорошо, давайте... Только это все равно безобразие! Они обязаны иметь любые деньги! А я не обязана бежать куда-то менять...

— Все мы никому ничего не обязаны, — искренне сказал я.

— Спасибо, — буркнула она, отворачиваясь к окошку кассы и, видимо, считая наше общение исчерпанным.

Однако теперь-то я имел полное право обращаться к ней.

И сделал это, когда ступил вслед за Людой на дорожку эскалатора.

— Кстати, — сказал я, еще не зная, что я скажу дальше (анекдот? историю из своей жизни? спросить, как ее зовут? что может быть в этой ситуации кстати?), — кстати, у вас сзади спина чем-то испачкана. Позвольте?

И, не дожидаясь ответа Люды, принялся усиленно «оттирать» несуществующее пятно на лоснящейся коже ее плаща.